Прямо перед ним оказались глаза этого маленького человечка. В них не было страха, только печаль и сострадание, поскольку он был готов к встрече с неизбежным.
Гнев Шварца на злую насмешку судьбы затопил все его сознание. Он изо всех сил сжал тощее горло еврея. Глаза Вайсфиша вылезли из орбит, язык выпал изо рта. Но он не делал никаких попыток защититься.
Шварц не слышал ничего, даже вновь раздавшийся грохот орудий. Перед его глазами стояло лицо еврея, и он выдавливал жизнь из его тела, пока оно не изогнулось напоследок и жизнь не ушла из него навсегда.
Они вместе упали на пол церкви. Плечи Шварца сотрясались, будто от рыданий. Его голова склонилась на грудь мертвого еврея, точно у сына, просящего прощения у отца за некое преступление, которому нет прощения.
* * *
Люди из группы фон Доденбурга нашли Шварца забаррикадировавшимся за дверью церкви. Перед ним стоял бастион из церковных скамей, за которым он укрывался. Сверху он положил пару старых винтовок системы Лебеля. Все еще сжимая в руках автомат, лейтенант вглядывался в подстреленных им бельгийцев, лежащих на церковном дворе.
— А вы молодец, господин офицер! — с восторгом закричали эсэсовцы, снимая каски и вытирая пот со лба. — Вы здорово наказали этих ублюдков!
Один из его бойцов, сбежавших с поля боя, когда там стало по-настоящему жарко, подбежал к Шварцу, чтобы извиниться перед ним.
— Мне очень жаль, господин офицер. Но это был первый бой, и…
Шварц отмахнулся от его извинений:
— Все в порядке, парень.
Куно фон Доденбург отодвинул этого солдата в сторону и, устало опершись на дверной косяк, сделал глубокий вдох и спросил:
— Что с ним произошло? — Он указал на тело человека в гражданской одежде, скрючившееся в углу. Его голова была изогнута под невероятным углом, кровавые царапины тянулись по обеим сторонам болезненно искаженного лица. Он выглядел так, как будто его порвало дикое животное.
Шварц даже не потрудился посмотреть на мертвого еврея.
— Не знаю, — невыразительно произнес он. — Какой-то гражданский, я полагаю. — Он небрежно пожал плечами. — Убит в самом начале атаки. Кто его знает…
Фон Доденбург с любопытством посмотрел на Шварца. В нем было что-то странное. Он потерял половину вверенных ему сил, больше двух часов был отрезан от своих и самостоятельно перебил большую часть бельгийцев. И все же он был совершенно спокоен. В глубине его глаз было что-то далекое, неопределенное, почти сумасшедшее. Его рука твердо взяла сигарету, зажженную и с уважением предложенную ему обершарфюрером Метцгером. В руке Шварца не было даже намека на дрожь.