— Что у тебя в голове?
— Извини! Слушаю тебя.
— Какого черта ты творишь? — Кэлан кивнул на игроков. — Они начинают волноваться за тебя. Ты что, пил вчера?
Дэн вздрогнул от вопроса, как от удара, и посмотрел на ребят. Они прекрасно знали, что в конце недели он не берет в рот ни капли.
— Конечно, нет. В чем дело? Я отлично помню схему игры.
Каждое движение было выверено и отточено, вся игра четко срежиссирована. Дэн всегда все держал в голове. Но сегодня…
— Так покажи! «Филадельфия» жаждет крови. Если ты не возьмешь себя в руки, Рик не выпустит тебя на поле, несмотря на все твои достоинства. Что прикажешь ему еще сказать? — Последняя фраза Сина была адресована тренеру команды.
— Не надо ничего говорить, — вмешался Дэлито.
Он добежал до линии.
— Ну, парни, что застыли, играем. Эй, Син, завяжи мне глаза.
По команде пробежал смешок. Вот он, Дэн, которого они знали и любили. Каким всегда хотели его видеть. Он знал это. Ему тоже были нужны их любовь и уважение. И победы. Для победы нужно было постоянно тренироваться, доводя все движения до автоматизма.
Неожиданно для всех на поле появился весь тренерский состав, в том числе главный тренер Рик Томпсон. Такое впечатление, что все пришли посмотреть на игру Дэна Дэлито.
Дэн посмотрел на Эла Такера.
— Пять шагов вправо. Стой там.
Ребята выстроились в линию на тридцатиярдовой отметке. Дэлито надел на глаза маску, разбежался и бросил мяч. Затем он быстро снял маску и увидел, что мяч летит прямо в руки Такеру. Ресивер отлично принял и бросился к эндовой линии. Все сделано идеально.
Раздались радостные возгласы. Иначе и быть не может.
— Что вы там стоите?! — крикнул он ребятам. — Тренеры ждут.
Отец он или нет, но раньше понедельника об этом не узнать. Сейчас самое главное — матч с «Филадельфией». Работа прежде всего.
* * *
Алексис получила письмо в понедельник в 9.00. В 9.10 позвонил Дэн.
— Когда вы можете приехать? Надо поговорить.
Руки Алексис дрожали. Она все еще держала в пуках письмо, которое рассматривала уже десять минут.
— Может, завтра, — ответила она, помолчав. — Мне надо все обдумать и прийти в себя.
— Мисс Браун, у вас было три месяца на то, чтобы «все обдумать» и «прийти в себя». Это меня должно трясти от таких новостей. Эта бумага изменила всю мою жизнь!
— В лучшую сторону или в худшую? — Алексис хотелось понять его отношение к факту отцовства.
— Не знаю, посмотрим. Она хорошая девочка?
— Думаю, я пока воздержусь от поздравлений, — пробормотала женщина.
— Что? Я не расслышал.
— Нет, ничего. В жизни все оказывается не таким простым, как думалось. Теперь, когда пришло письмо, мне надо все обдумать заново. Я позвоню вам завтра.