Брови Конна поползли вверх.
— Я рад за всех нас.
Она раскрыла рот. И закрыла его. Возможно, такой скудный отклик это отличительная черта всех селки. Или черта принцев. Или парней.
Он посмотрел на нее, слегка улыбнувшись, забавно и ласково. Поддразнивая ее.
Сердце перевернулось у нее в груди.
— Мой лорд Конн, — Грифф вышел из сторожевой башни и направился через внутренний двор. Он коротко поклонился Люси прежде, чем повернуться к Конну, глаза на его широком лице выглядели мрачно и серьезно. — Ронэт обнаружил новый проход к северо-западу отсюда.
Лицо Конна застыло.
— Он здесь?
— В зале, лорд.
Конн отпустил руки Люси и встал.
— Мне нужно это проконтролировать. Ты…
— Со мной все будет хорошо, — заверила его Люси. — Я буду… сажать свой розовый куст или что-нибудь еще, пока тебя нет.
Он вознаградил ее улыбкой за понимание.
— Пусть Йестин поможет тебе копать, — бросил Конн через плечо, уходя с Грифом.
Она смотрела, как они прошли через арку, их тени растянулись на вымощенном камнем пространстве внутреннего двора. Вода в фонтане журчала и текла. Водная гладь отражала только небо и башни замка.
Люси вздохнула и попыталась вспомнить свою семью в лицах, цепляясь за их образы, хранившиеся в ее сердце и памяти, представляя их радость и беседу. Скучали ли они по ней?
Но нет, у них была кукурузная дева, клэйдхэг Люси. Она сидела там, с семьей Люси. С лицом Люси. Ревность крохотным червем раскручивалась внутри и точила ее сердце.
Глубоко вдохнув, она сосредоточилась на серебристой поверхности воды. Думай о детях. Думай о племянницах и племянниках, о маленькой девочке с черными глазами Дилана, о маленьком мальчике с тихой улыбкой Калеба. Она уже практически видела их, крепкие пухленькие ножки и маленькие неряшливые ручки и кожа, гладкая как яйцо или внутренняя поверхность раковины. Ее сердце было наполнено любовью и нежностью к ним, к этим детям, которые всегда будут знать, что родители любили их.
Вода замерцала на глубине и глубже…
— Как мило, — голос — тот голос — вошел в ее мозг, словно железное лезвие, и распорол горло. Люси открыла рот, но не смогла закричать. — Как жаль, что они не доживут до своего рождения.
Живот скрутило. Сознание сжалось от ужаса. Этого не может быть. Го не должен быть здесь. Они же запечатали источники.
— О, я не здесь, — довольный смех Го разил, словно зубья ржавой пилы. — Я сейчас на пути в Конец Света, собираюсь навестить твою семью. Раз уж ты не смогла выбрать для этого время.
Люси затрясло, она съежилась от страха и чувства вины, словно медуза, брошенная под палящим солнцем.