Для того, чтобы попасть туда, куда ей было нужно, ей было необходимо пройти через боль.
Ее зрение затуманилось. Ее слух обострился. Над ней проносились запахи: пряное варево из бурых водорослей в рассоле морской воды. Ее колени увлекало течением. Она пошатнулась, и вода поддержала ее, окутывая любящим объятьем. Боль вспорола ей живот. Ее сознание спуталось, когда мир распался и закружил в водовороте вокруг нее. Ноги стали короче и срослись. Тело уплотнилось. От паники перехватило горло. Она не могла… Она должна. Она пробивалась вперед, качаясь на волнах, неуклюжая и сильная одновременно. Ее кожа задрожала мелкой дрожью, мех колебался в ласкающей воде.
Мы плывем по течению, как море…
Вода накрыла ее с головой. Ее сердце безудержно забилось.
Да.
Волны шептали и напевали. Со вздохом облегчения она уступила свое тело, волю и контроль над собой морю.
Дверь за Люси захлопнулась с глухим стуком. Над холлом повисла тишина.
Хранители Конна избегали его взгляда.
— Вы пойдете за ней, лорд? — наконец заговорил Грифф.
Головная боль Конна постепенно усиливалась в области позади глаз. Он понимал, что расстроил Люси. Обидел ее. Разочаровал. Но что еще он мог сделать или сказать? Он был обязан служить своим людям, как и Люси.
Ее мышление не было рациональным. Она не охватывала всю картину в целом. Она не знала Го, как он знал.
— Куда? — спросил Конн. — Мы находимся на острове.
А Люси не могла плавать. Он позволит ей остыть, прежде чем разыщет ее, прежде чем найдет ее и объяснит… Что? То, что ее семья должна быть принесена в жертву ради ее предназначения?
Грифф нахмурился.
— Даже если так…
— О, позвольте девочке выпустить пар, — сказал Морган. — Уж это она заслужила.
— Она заслуживает намного больше, — резко сказал Конн. — Включая привилегию остаться наедине с собой.
Наедине с собой.
В ясной холодной ночи на Люси обрушились звуки моря. Мысли постепенно поблекли и улетучились. Ее ноздри были плотно закрыты, глаза — широко распахнуты, тело — гладкое и выпуклое словно волны, по которым она скользила. Колебания волн были ее пульсом. Соленое пульсирующее сердце моря билось в ее груди.
Она двигалась вместе с течениями, и, повинуясь инстинкту, пузырьки сверкали на воде как звезды. Ослепленная созвездиями своего дыхания, погруженная в нечто восхитительное и чувственное, она виляла среди колеблющихся лесов бурых водорослей, над гребнями морских цветов. Ее усы улавливали каждое незначительное колебание, сорвавшуюся с места рыбу, раскачивающуюся водоросль, тягучую песню китов. От плотности воды ее мех слегка струился по телу.