Ком под его ребрами завязался в жесткий, холодный узел. На кону стояли больше, чем их человеческие связи или верность, чем их практические соображения или их гордость. Риск был больше, чем их безопасность.
Демоны кружили над Концом Света, притянутые обещанием власти, как акулы к запаху крови. Если бы Конну удалось сохранить род Атаргатис…
Мгновение он рассматривал их: два человека, селки, которая потеряла свою шкуру, и хранитель, который только начал набирать свою силу. Наследники Атаргатис. Ключ к пророчеству.
Узел в груди сжался сильнее.
— Я оставлю вас, чтобы вы могли поговорить, — сказал он.
Калеб коротко кивнул.
Перед тем как выйти в холл, Конн остановился.
— Вам следует спросить вашу сестру о том, чего хочет она.
— Люси? — спросила Реджина.
— Она не селки, — сказал Дилан.
— Она часть семьи, — казал Конн. — У нее есть право выбора.
— Люси никогда не покидала остров, — сказал Калеб. — Она даже в колледж далеко не узжала. Она счастлива здесь.
Кон поднял брови.
— Правда?
— А что нет? — спросила Маргред.
— Спроси ее, — снова сказал Конн.
Он сжал ручку двери, когда что-то — шум, запах, чувство, подобно дыханию на его затылке — потянуло его наверх.
Люси стояла, скрытая изгибом узкой лестницы, прижав руку к губам. В полумраке ее глаза сверкали.
Сердце его подпрыгнуло.
Их взгляды переплелись.
Она моргнула, и блеск пропал, будто никогда и не было.
Конн проглотил рык разочарования.
— Найдете меня в гостинице, — натянуто сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. — Когда будете готовы поговаривать.
Открыв дверь, он вышел в ночь.
Люси вонзила лопату в землю.
Никто не любит меня, все ненавидят меня, думаю, я пойду есть червей …
Это было глупо. Она знала, что ее семья любила ее. Она любила их. Но дурацкий звон снова и снова проигрывался в ее голове, как плохая песня по радио, в комплекте со слайд-шоу из сцен прошлой ночи.
Семья Хантеров никогда не была сильна в том, чтобы делиться своими чувствами. Каждый ребенок выросший в доме алкоголика научился защищать свои секреты. Люси провела большую часть жизни, избегая вопросов друзей, учителей, и исполненных благими намерениями соседей. Где твоя мать? Как твой отец? Почему ты вернулась?
Но теперь вещи, о которых ее семья не говорит, грозили разделить их. А люди, у которых были ответы, люди, которых Люси любила, не говорили.
По крайней мере, не ей.
Она выкапывала картошку в саду. Толстый корень вырвался из земли с потоком грязи, что не принесло облегчения ее боли и разочарованию.
Используйте слова, — говорила она ученикам, когда они были переполнены желанием кричать, драться и кусаться. Ну что ж, она пыталась, ведь так? После того, как Конн ушел, она зашла в гостиную, чтобы поговорить со своей семьей. Но все ее вопросы, все ее попытки умерли медленной и печальной смертью перед лицом их решительного нежелания общаться, убитые упрямым молчанием Дилана и пренебрежительным утешением Калеба.