.
Правда, зимой парень служил в Париже. Значит, его перевели? Интересно, перевод из Парижа в провинцию – это повышение или понижение? Ну, если раньше Жоэль был просто агентом, а теперь лейтенант, кроме того, «мерс», на котором он сейчас приехал, не чета тому «Смарту», то, выходит, все же повышение.
А где Диего? Его тоже перевели в жандармерию?
Алёна огляделась, не то надеясь, не то опасаясь, что откуда ни возьмись вдруг вынырнет смуглый, поджарый, словно гончий пес, злой, неистовый, неутомимый и неумолимый испанец. Но Жоэль был один.
Она пожала плечами. Можно, конечно, передать через новоиспеченного лейтенанта привет для Диего, напомнить о его обещании пойти с ней на милонгу и танцевать только с ней (под своим первым именем – Карлос – Диего Малгастадор был известен всем любителям аргентинского танго в Париже и считался там супертанцором!), только неохота с Жоэлем общаться. Вот окажется Алёна в Париже – сходит в клуб «Le 18», где прошлой зимой развернулись достопамятные события, да и потанцует с Карлосом. Нет – значит, не судьба. Сейчас же надо поспешить на автобус, а то еще уйдет. Как тогда добираться до Нуайера? На такси можно разориться, а попутку ловить… Нет уж, садилась Алёна Дмитриева пару раз в попутную машину, так неведомо как жива оставалась. Больше она рисковать не хочет!
Сказки дальних стран и далеких времен
В третьем весеннем месяце, когда цветут персики и сливы, а на небе нет ни облачка, в светлые ночи собираются юноши и девушки вместе и танцуют «лунные танцы» под звуки тростникового лушэна[30], звоны колокольчиков, перепевы двадцатипятиструнных сэ[31], речитатив барабанов… Раз в году бывал раньше этот праздник. Но в селении, где жили Серебряная Фей и Чжу, каждая ночь была теперь лунной, каждую ночь заводила молодежь дурманные танцы.
Где та печальная пора, когда сердца юношей томились безлюбьем? Фей обернулась волшебной жемчужиной, и светила эта жемчужина так ярко, что в ее лучах все девушки сделались невиданными красавицами. А тем юношам, которым не хватило невест в селении, привела серебряная чаровница новых прелестниц. Откуда они взялись, неизвестно, но в блеске их лиц меркло пламя свечей.
Каждая ночь цвела теперь сладострастными вздохами. Впервые узнали люди, что можно совокупляться не только ради продолжения рода или повинуясь естественной потребности освобождения плоти, но и обнимать друг друга ради наслаждения. Овладели они искусством любовных игр, прихотливых и переменчивых: научились становиться на ложе страсти то фениксами, порхающими в красной пещере, то летающими белыми тиграми, то скачущими дикими лошадьми, то любящими ласточками, то прихотливыми рыбками, то величавыми единорогами, то легкими мотыльками, то громадными птицами, которые царят над темным морем, то поющими обезьянами, что держатся за дерево, то темными цикадами, цепляющимися за ветку… Мужчины и женщины научились наслаждаться слиянием, а оттого еще сильней полюбили друг друга.