“Я знаю, что я испортил,” я ответил. “Я только что был немного… разбитый в последнее время.”
“Это было вторыми из четырех главных экзаменов в течение этого отмечающего периода,” сказал г. Пауэлл. “Экзамены — то, что определяет вашу заключительную отметку.”
Я сделал быстрое умственное вычисление. Даже если бы я получил сто на каждом из экзаменов двух других, то мое заключительное среднее число было бы семьюдесятью восьмью. Семьдесят восемь. Это было довольно далеко от моих обычных стандартов рулона чести.
“Вы действительно понимаете, Morgan, что младшие-летние отметки — то, что большинство колледжей смотрит на то, когда они определяют входные платы,” г. Пауэлл продолжал. “Я боюсь, что я оказываюсь перед необходимостью сообщить вашим родителям об этом.”
О, нет. “Есть ли что — нибудь, что я могу сделать?” Я спросил. “Некоторый дополнительный кредит или кое-что?”
Г. Пауэлл думал на мгновение. “Я не люблю давать одному человеку выстрел в дополнительный кредит, не давая целый класс та же самая возможность,” сказал он медленно.
“Я уверен, что другие люди хотели бы поднять их отметки,” я предложил.
Г. Пауэлл вздыхал. “Хорошо,” сказал он. “Я объявлю об этом классу завтра. Напишите пять — бумаге на восемь страниц на любом историческом предмете для максимума двадцати дополнительных пунктов на следующем экзамене.”
Я душил стон. Двадцать пунктов. Это не походило на много. Но когда я сделал среднее число в моей главе наряду с двумя другими прекрасными экзаменами, я понял, что я мог закончиться с восемьюдесятью тремя средними числами в течение отмечающего периода-a B. Это было бы жестким, но я мог сделать это. “Спасибо, г. Пауэлл,” я сказал быстро, и поворачивался к двери.
“Morgan,” он звонил после меня.
"Да?" Я сделала паузу в дверном проеме.
Он смотрел на меня с вершин его бифокальных очков. “Сделайте это хорошим,” сказал он.
“Вы говорили с Робби?” Я спросил Бульон, поскольку мы вышли из английского языка. Это был наш последний класс. Я не видел ее или Робби весь день, кроме от расстояния — никакой из них не был в обычном пятне утром или за ланчем, также.
Бульон обнимал ее портативные компьютеры к ее груди. "Нет", она принимала. Она носила длинную черную кожаную юбку и неясный черный свитер с декольте, и это сделало ее взгляд таинственным и немного грустным.
Я не был всем, что это удивило. Бульон ненавидел переговоры "отношений". “Почему нет?”
“Честно говоря, Робби довольно волновался кругом в субботу,” сказал Бульон. “Вчера действительно не походил на наилучшее время для чата, Вы знаете?”