Иван помолчал. Странный мы все-таки народ, мужики. Толкаемся плечами там, где, в общем-то, даже пересечься не должны были.
— Я уезжаю. Сегодня и насовсем. Береги свою сестру, — попросил Иван. — Она прекрасна.
* * *
Пришло время прощаться. Паром (на самом деле плот — шириной чуть меньше, чем диаметр туннеля) наполнился людьми. Кроме Ивана с Кузнецовым, ехали еще семеро — в лохмотьях, бородатые, заросшие, с сумками и палками. Подойдя ближе, Иван понял, что все люди слепые. Главным у них был поводырь — костистый мужик в телогрейке, болтавшейся на нем свободно. Тоже слепой, что интересно.
— Ты с нами? — спросил Иван.
Уберфюрер покачал заросшей русым ежиком головой.
— Не, мне здесь начало нравиться. Я тут еще пару недель перекантуюсь и двину дальше.
Вы уедете, и я опять начну пить, перевел Иван мысленно. Блин. Жаль.
— Дело твое, — сказал Иван. — Не передумаешь?
— Нет, брат. Счастливо тебе.
— Жаль, что твой кукри пропал. Отличный был нож… — сказал Иван. Скинхед вздрогнул, поднял взгляд. — Ладно, удачи тебе!
Паромщик отвязал причальный канат, перебросил на паром. Уберфюрер стоял, мучительно наморщив лоб…
— И сказал Господь: иди и не оборачивайся, — приятным голосом заговорил поводырь. — Но жена Лота не поверила и обернулась — и ядерная вспышка выжгла ей глаза… Так помолимся, братие, за грядущее прозрение! Аминь.
— Аминь, — хором поддержали слепые.
Иван кивнул. За это бы он тоже помолился.
Слепые ему в последнее время стали как-то симпатичней, чем раньше. Спасибо Энигме. Хотя религия у этих, прямо скажем, жутковатая.
— Теперь мы куда? — спросил Кузнецов. Лицо его светилось. За его спиной караван слепцов двинулся с места, занимая места на пароме, поводырь начал задавать ритм, постукивая своим посохом по настилу. Тук, тук, тук. Паромщики зевали.
Иван задумался. Мише, понятно, сразу домой на Василеостровскую. А мне куда?
Невский, Шакилов. Мой путь к дому немного длиннее.
— Домой, — сказал он.
Паромщики уперлись веслами в причал, оттолкнули паром. Щель между причалом и паромом ширилась, превращаясь в реку…
Бум.
Паром покачнулся.
Иван поднял взгляд. Перед ним оказался скинхед, широко расставив руки после прыжка.
— Я вас провожу немного. — Уберфюрер выпрямился, почесал заросший затылок. — До Невского. Прогуляюсь.
Миша улыбался во весь рот.
— Рад тебя видеть, — сказал Иван. — А чего передумал-то?
— Да так, — лицо Уберфюрера вдруг стало жестким. — Вспомнил одну фигню. У кого сейчас может быть мой нож.