Бел прочла огромный заголовок под названием «Неисправимый распутник». Под заголовком же был напечатан текст помельче. «Прославленный лондонский ловелас спасает себя для очередной оргии». На заднем плане карикатурно изображались дамы, в отчаянии заламывающие руки. Изо рта каждой из дам вытекала струйка печатного текста. «Во всем виновата его изумительная красота!» — воскликнула одна из дам. «Нет, это все его сладкие речи», — возражала ей другая леди. А третья, обмахиваясь веером, заявляла: «Ах, я чахну из-за него! Спасти меня может только море». Внизу, под карикатурой, стояла подпись: «Мистер Холлихерст». Бел с удивлением посмотрела на невестку:
— При чем тут море? Не понимаю…
— Когда я исчезла, мои родители пустили слух, что я заболела и меня отправили на морской курорт для излечения, — ответила София. — И тогда господа с мельницы сплетен, в частности этот мистер Холлихерст, живо заинтересовались сэром Тоби. Судя по этой карикатуре, Тоби обвинили в том, что он якобы очень обрадовался моей болезни, увидев в ней повод продлить беспутную холостяцкую жизнь.
Снова посмотрев на рисунок, Бел невольно вздохнула. Разумеется, она подозревала, что сэра Тоби не отличает высокая мораль, но увидеть напечатанное в газете подтверждение своих подозрений…
Снова вздохнув, Бел отодвинула от себя тарелку с гренками и пробормотала:
— Теперь я понимаю, почему сэр Тоби сказал, что ужасно устал от сплетен.
— Конечно, устал, — кивнула София, листая газеты. — Несколько месяцев он не сходил со страниц «Праттлера». Если не карикатура, то заметка в светской хронике. Стоило ему появиться на балу, на матче по боксу, в опере или в игорном клубе, об этом тут же писали в газете. Газетчики дошли до перечисления всех его пассий с того самого дня, как ему «чудом удалось избежать цепей брака».
Сколько же у него было этих пассий? Бел едва не задала Софии этот вопрос, но вовремя спохватилась.
— Но ты же не веришь всему этому? — спросила она. — Сэр Тоби сам мне сказал, что не стоит верить всему, что пишут в газетах. Ты веришь, что он вел себя подобным образом?
— Нет, конечно. — София покачала головой. — По крайней мере не до такой степени. Но меня поражает то, что он готов мириться с таким к себе отношением. — Она понизила голос. — Ты ведь понимаешь, что Тоби мог раздуть ужасный скандал, когда я сбежала, или даже подать в суд на моего отца за то, что тот нарушил условия брачного контракта? А он вел себя так, словно ничего особенного не произошло. Не делал никаких заявлений. Во всяком случае — публично. В то время как его на все лады позорили газеты, он не сделал ничего, чтобы вывести меня на чистую воду, тем самым поддерживая уверенность высшего света в том, что я действительно болела.