– Ничего. Посижу, нос тебе повытираю. Все-таки ты мне родственница.
– Спасибо. – Она улыбнулась и вытерла нос шарфом. – Сама как-нибудь справлюсь. Тем более я Жан-Люку пообещала через две недели к нему приехать.
Все-таки Нинке было приятно, что Феликс считает ее своей родственницей. Чем-то их связал Париж. Ну да, конечно, Париж. До приезда сюда родственные связи не представлялись ей достойными внимания. Вернее, они полностью уронили себя в ее глазах. А здесь – поди ж ты… Даже про отчима она думает с чем-то вроде интереса, не говоря про Феликса.
– Нинка, а где твоя Мари? – спросил он. – Уехала?
– Ага, на Ривьеру. – Нинка несколько удивилась такому странному с его стороны интересу. С тетушкой Мари он, кажется, двух слов не сказал. Ну, Феликса вообще не поймешь. – У нее же там типа вилла, – объяснила Нинка. – Она страдать, наверное, поехала.
– Почему страдать? – спросил он, помолчав.
– А зачем бы нормальному человеку зимой на Ривьеру ехать? Там же в этом году полный трындец. Ты ящик хоть смотришь? В Ницце шторм, полберега волнами снесло, пальмы все сдохли, электричества нет, и транспорт не ходит. А у тетушки дом в Кань-сюр-Мер, это как раз возле Ниццы. У нее, я так думаю, очередной неудачный роман приключился, – насплетничала Нинка.
– Очередной?
– Ну да. У нее недавно был роман, вот когда она в Москву ездила, а мы с тобой в ее квартире жили, помнишь? Ей там в Москве какой-то настоящий гад попался. Старовер, что ли. Хотел на ней жениться, чтоб она его в Париже, типа, прописала, представляешь? У нас-то такие мужики на каждом шагу, но наивные иностранные женщины их не распознают, – снисходительным тоном заметила Нинка. Она начисто позабыла, что сама же рассказывала Феликсу собственную историю с Кириллом, который жил с ней вот именно ради столичной прописки. – Короче, я знаю, как тетушка выглядит, когда у нее неудачный роман. Она тогда из Москвы сама не своя вернулась и сейчас такая точно.
– Давно?
Голос Феликса звучал так бесстрастно, что непонятно было, зачем он вообще спрашивает про тетушку Мари.
– Что – давно? – не поняла Нинка. – Страдает?
– Уехала давно?
– Через пару дней после Рождества. А тебе что? – наконец спросила она.
– Ничего. Звони.
Он отключился. Нинка пожала плечами.
«Вот чего звонил, спрашивается?» – подумала она.
Настроение у нее, правда, стало как-то получше. Какой ни есть, а правда ведь близкий человек этот ее супруг. Даже непонятно, почему.
Она сунула телефон в карман и запрыгала по ступенькам вниз, в метро.