— Давайте начистоту, док. — Коган, насупясь, смотрел на своего научного консультанта. — Экспедиция предстоит долгая, тяжелая и опасная, и мне не нравится, что в моей команде находится человек, который подчиняется не мне, а шишкам из Кремля. Еще больше мне не нравится, что у этого человека есть секреты от меня и от моей команды.
— У вас своя работа, у меня своя, — пожал плечами док. — Мешать я вам не буду.
— Если вы не подчиняетесь, значит, уже мешаете.
— Тогда отнеситесь к этому как к неизбежному злу.
— Именно так я к этому и отношусь, — вздохнул Коган. — Ладно, док, я понимаю: каждый отрабатывает свое место в Кольце как может. Но нам с вами лучше договориться сразу.
— О чем? — поднял брови док.
— Во время экспедиции вы сидите в своей коробочке. — Комброн кивнул на вагон-лабораторию. — И высовываетесь оттуда только в крайней, подчеркиваю — очень крайней, необходимости. А еще лучше не высовываетесь вообще. Вы не путаетесь у меня под ногами и не даете советов, когда вас об этом не просят, говорите со мной, только если я задаю вопросы, и вообще… Чем реже вы будете попадаться мне на глаза, тем лучше мы сработаемся. Мы хорошо поняли друг друга?
Док кивнул. На его интеллигентном лице не проступило и намека на обиду.
— Да, и вот еще что. Если я вдруг почувствую, что от вас или от вашего вагона исходит угроза, я все-таки перетащу генератор в штабной вагон и как-нибудь разберусь с ним без вашей помощи.
— Вообще-то это будет непросто.
— Я очень постараюсь. А вашу лабораторию вместе с вами просто отцеплю от состава.
— У вас приказ всецело содействовать мне, — напомнил док.
— Но у меня нет приказа погибать из-за вас самому и подвергать опасности своих людей. Это во-первых. А во-вторых…
Комброн уперся тяжелым взглядом в лицо дока.
— Во время экспедиции приказы на бронепоезде буду отдавать я и только я. А столичное Кольцо с вашим высоким начальством и покровителями останется далеко позади. Вам некому будет помочь.
Док молчал.
— Мое дело предупредить. Ваше — внять предупреждению. Или не внимать, — закончил полковник.
На сдачу-прием бронепоезда, окончательную проверку вагонов, дозагрузку и дозаправку отводилось меньше суток. Суматоха в Форпосте стояла та еще! Вообще, как показалось Егору, все делалось в какой-то подозрительной спешке. Закралась даже тревожная мыслишка, что док, озвучивая свои неутешительные прогнозы, обманул их, и совсем не в том смысле, в каком предполагал Егор поначалу.
Что, если Армагеддон — окончательный и бесповоротный — намечен на более ранний срок, чем они ожидают? Что, если на самом деле у их Форпоста нет даже того месяца, о котором говорил док? Тогда, может быть, все же стоило записаться на бронепоезд.