А этому кризису предшествовали обстоятельства прелюбопытнейшие.
В 1960 (или 61-м) году состоялось заседание Совета Государственного Комитета Обороны под председательством Хрущева. Проходило оно в Конструкторском бюро В. Н. Челомея. А устроил эту показуху сыночек Хрущева — Сергей, в то время заведующий отделом в КБ Челомея, а нынче обосновавшийся в США для того, надо полагать, чтобы воплотить в жизнь отцовскую страсть, пронизывавшую всю внешнюю политику СССР при Хрущеве: показать империализму “кузькину мать”.
Челомей был фигурой яркой. Выдающийся талант. Выдающийся интриган. Выдающийся артист-игрок (говорю это со знанием дела, ибо с 1966 года служил военным представителем в КБ Челомея).
Челомей понял сразу, какой перед ним профан. А он умел (о, как он умел!) подать матерьялец. Он живописно, водя указкой по эффектнейшим плакатам, поведал о планах (Челомей болезненно жаждал быть монополистом, особенно после смерти Королева) создания ракетного комплекса шахтного типа (на то время практически неуязвимого). Эти комплексы начали ставиться значительно позже, а уж настоящим “щитом Родины” они стали только через несколько лет после “Карибского кризиса”.
Но Челомей так виртуозно и зримо создал эффект виртуальной реальности, что Хрущев — тип истерический по складу — аж взвился от сошедшего на него откровения. Казалось, от возбуждения он вдруг увидел наяву фантом “кузькиной матери”. Ракеты! Ракеты! На земле! В воздухе! На воде! Везде! А остальное?.. Остальное — резать, резать, резать!
Так начали резать боевой флот и боевую авиацию. Здесь важно во избежание споров иметь в виду главное. Утилизация устаревшей техники — процесс неизбежный, проводится он в установленном порядке, выборочно и с авторитетнейшим заключением комиссии. Тогда же уничтожали чохом, включая еще боеспособную технику. Шла полным ходом политическая кампания. А с каким “административным восторгом” (Достоевский) они у нас проводятся, излишне говорить.
По оценкам военных специалистов (в то время, разумеется, оценкам устным) мы около двух лет находились в “разоруженном” состоянии: боеспособных флота и авиации УЖЕ не было, а ракет всех видов базирования в достаточном количестве ЕЩЕ не было. Как американцы упустили такой шанс — выиграть приличную сумму политических очков — остается только гадать. Скорей всего, спас “железный занавес”: американцы просто не знали об этом.
В 1961 году я, лейтенант ракетных войск (рекрутированный туда из ВМФ), проводил политзанятия с солдатами в Нерчинском гарнизоне Забайкальского ВО. Я любил философию, проштудировал классиков марксизма-ленинизма, с нескрываемым удовольствием их цитировал, вызывая восхищение солдат. Но вот поднимается рука, я киваю одобрительно, встает солдатик, и я слышу: “Мы попали сюда из авиации. Перед отправкой поступил приказ в наш авиационный полк уничтожить все самолеты и запчасти. А самолеты-бомбардировщики ИЛ-28 (гражданский вариант ИЛ-18) — недавно поступили с завода. Самолет ставили на крыло, и на него наезжал танк. А мы, солдаты, по приказу уничтожали запчасти, прямо ящиками разбивали новые электронные лампы. Как это все понимать, товарищ инженер-лейтенант?”.