Лебедев спешился, осмотрел гребешки мелких скал, определил породы и взялся за дневник. Иван Федорович и Молготаев, не слезая с коней, внимательно наблюдали за его работой.
— Здесь где-то поблизости должна вскрываться поверхность мощного разлома,— говорил инженер.— Об этом свидетельствуют сильно истертые, раздавленные сланцы. Они, по моим наблюдениям, лежат в опущенной части земной коры. А вон те, дальние известняки или мраморы, очевидно, взброшены, приподняты над сланцами. Полагаю, что поднятие совершилось не очень давно, так как известняковые или мраморные хребты еще и сейчас вздымаются над сланцами почти отвесной скалой.
Геоморфолог подтвердил:
— Разлом в рельефе выражен ясно. Молодые подвижки. Очень интересно.
Молготаев Покрутил головой. Может быть, и интерес» но, но совсем не ясно.
— Трещина, что ли?
— Именно трещина,— ответил Лебедев.— Трещина в земной коре очень большой длины и большой амплитуды, то есть разницы перемещения. Не понятно? Тогда смотрите! — Инженер показал на пальцах, как ломаются слои земли, как по крутой поверхности одна часть ее вздымается, а другая погружается вниз.— Расстояние между верхней и нижней точкой и есть амплитуда перемещения.
— Как же ты узнал, что здесь был такой разлом?
Лебедев подошел к выступу скалы и, как показалось Молготаеву, нежно погладил его темнозеленую, словно шелковистую поверхность. Выступ был весь разбит на тонкие пластины и чем-то напоминал страницы древней, почерневшей от времени книги, поставленной корешком к скале.
— Видите, как рассланцевало породу! Раздавило на тончайшие листы.
Молготаев вспомнил, что он и вчера видел такие же сланцы, только листики их были потолще.
А увлеченный Лебедев рассказывал дальше. Он пытался объяснить Оркоту, что значит брекчия трения, образовавшаяся при растирании породы во время подвижек в земной коре.
— Тут иная картина, но и она говорит об особой силе, приложенной к породам именно здесь.
Горный инженер подошел к скале с бугристой поверхностью и обвел пальцем несколько остроугольных и округленных обломков выветрелого сланца, сцементированных между собой раздробленной массой тех же сланцев. Когда-то растертая порода, скрепленная веками и силой природы,— брекчия трения, была теперь тверда, как монолит.
— Вот по этим-то раздробленным сланцам,— продолжал Лебедев,— я и нашел разлом. Были у меня и другие соображения...
— Какие?
Инженеру снова пришлось пустить в ход пальцы и обе ладони.
— Когда слои лежат на месте горизонтально, то внизу будут находиться самые старые из них, выше —слои помоложе, а еще выше — Совсем молодые. Если их даже и повернет во время какого-нибудь геологического переворота при образовании складок, они все равно сохранят свою последовательность, только лежать будут уже не горизонтально, а наклонно. Но бывает и так, что они разламываются.— Инженер протянул вперед ладони.— Одни слои опустились вот так, а другие приподнялись. Что же получилось? Молодые слои попали под старые. Понятно? Таким образом я и догадался, что между более молодыми сланцами и сравнительно древними известняками проходит зона разлома.