Вдруг меня осенило, что намерения моего заботливого гения были более замысловаты, чем мне показалось вначале. Помимо всего прочего, в районе складов и Цирка обитала немногочисленная, но весьма обеспеченная и процветающая азиатская община Рима. Наряду с сирийцами, армянами, арабами, иудеями и подчас египтянами тут можно было встретить уроженцев Вифинии. Я сразу понял, что больше всего мне хотелось оказаться именно в этом месте. Ведь здесь скорее, чем где-нибудь еще в Риме, можно было ненароком раздобыть кое-какие сведения о пиратах.
Я миновал еще две улицы, и теперь от Цирка меня отделял всего один ряд домов. Этот район представлял собой сущее царство всевозможных средиземноморских ароматов, которые во множестве источали находившиеся здесь торговые лавки и склады. Чего тут только не было! Благовония, специи, ароматы редких сортов дерева. Свежий запах недавно спиленного кедра из Ливана и молотого перца, привезенного из еще более дальних стран, сливался с благоуханием египетского ладана и испанских апельсинов. Так могла пахнуть только настоящая империя.
Лавка Заббая, купца из Счастливой Аравии,[1] спрятанная под сводом тенистой аркады, была еще открыта. Ее хозяин торговал самым драгоценным в мире товаром — шелком. Не верьте тому, кто утверждает, будто римляне впервые увидели этот материал, когда парфяне развернули свои шелковые знамена перед войсками Красса в Кархе, ибо это сущая чепуха. Действительно, шелка такого восхитительного качества и окраски римлянам и впрямь не доводилось видеть прежде. Но правда и то, что подобная ткань уже продавалась в Риме по меньшей мере лет сто до этого, хотя подчас была ухудшенного качества, с добавлением других, менее ценных нитей.
Заббай был восточным купцом в полном смысле этого слова — богатым и елейно любезным. Счастливая Аравия получила свое имя благодаря географическому положению. Она находилась на том самом месте, где сухопутные пути, идущие с Дальнего Востока, встречались с Красным морем. Там процветала прибрежная африканская торговля, и оттуда было чрезвычайно удобно переправлять товар к берегам Средиземноморья.
Когда я вошел в лавку, приказчик встал из-за маленького столика и низко мне поклонился.
— Чем могу служить, господин?
Он не был со мной лично знаком, но безошибочно узнал во мне чиновника.
— Позови Заббая, — велел я.
Минуту спустя из задней, отделенной занавесом комнаты появился хозяин лавки собственной персоной. Сложив руки на груди, он сиял ослепительной улыбкой. На нем был ниспадающий свободными складками халат из великолепной ткани и шелковая чалма. Вкупе с длинной, заостренной книзу бородой выглядел он весьма экзотично. Однако мне было приятно встретить азиата, не пытающегося походить на грека.