Я женщина терпеливая, но (Протов) - страница 3

О, черт, так я сломаю себе правую руку. Мне приходится работать на два фронта, а тело у меня сводят судороги – я не могу их контролировать, – и вот меня перекосило, когда пальцы были так глубоко, как только возможно, и рука при этом неловко вывернулась. Но все равно я не могу прекратить этих движений, не могу остановить свои пальцы, которые ходят туда-сюда, туда-сюда, то замедляясь, то ускоряясь, как того требует мое естество, и все мое тело откликается спазмами...

Пожалуй, я все же должна остановиться и перевести дыхание. Я сейчас не смогу сделать ни одного движения. Все мое тело требует передышки хоть на несколько мгновений. Ведь мне одновременно приходится быть и тобой, и собой, а это требует безумных затрат энергии.

Мне кажется, что я слышу, как, словно где-то в другом мире, рвется пластиковый пакетик. Хотя теперь меня это волнует уже не так, как прежде. Сейчас мне кажется, что это, может быть, и вовсе не нужно. Обойдусь. И потом, у меня проблемы. Проблемы с соском. После всех твоих идиотских манипуляций и того, что я сделала сама. Теперь он вообще взбесился! Он пульсирует чувственно, болезненно, требовательно. Моя левая рука с трудом удерживает этот расходившийся сосок, а правая возобновляет медленные размеренные движения внутри. В том единственно правильном ритме, который подсказывает мне мое лоно. Одновременно я пытаюсь утихомирить сосок. Надавливаю на него всей ладонью. Сильнее. Еще чуть сильнее. Тело мое в ответ приподнимается – но это делаю не я, это происходит помимо меня. Тогда я убираю руку, и снова начинается безумная пульсация. Я легко, словно перышком, снова прикасаюсь к нему, а тело опять реагирует так, будто внутри меня сидит удав, который хочет свиться кольцом.

Может быть, лучше ущипнуть его? Медленно, осторожно, в том ритме, к которому приспособилась моя правая рука, я делаю движение пальцами, будто хочу довернуть винтик, который чуть вышел из гнезда. Ах, какое наслаждение! Только нужно не торопиться. Правая рука и левая действуют синхронно, и тело выгибается. Снова движение рук – и в ответ судорога тела. Я слышу стон. Чей? Кажется, мой. Кажется, эти звуки вырываются откуда-то из глубины меня. Мой рот, мои голосовые связки совсем не подчиняются мне. Живут какой-то своей жизнью. Бог с ними. Сейчас я должна сосредоточиться на руках, на своем соске, на том, как мое тело снова содрогается и стонет под звуки глубокого и учащенного дыхания двух людей.

Постой! Почему двух?

Я с трудом заставляю себя открыть глаза и сфокусировать взгляд. Не сразу, но комната и все, что в ней находится, приобретают четкость. Ах ты сволочь! Какой же ты сукин сын! Ты все это время наблюдал, вместо того чтобы делать со мной то, чем вынуждена была заниматься я! Скотина!