Адмирал У Хтай Аунг поддержал идею и волевым усилием протолкнул ее. Трудно противиться близкому родственнику короля.
И вот – успех! Аэропорт стал плацдармом, куда прибывали и прибывали войска.
Выстроив шеренгу, прибывший с одним из первых бортов адмирал У Хтай Аунг толкнул короткую речь:
– Террористы, именующие себя Альянсом, всерьез полагают, что освоили науку побеждать. Они держат себя за хозяев положения. Мечтать им осталось недолго. Втопчем террористов и убийц детей в землю!
Разведка сообщала, что в Лупане идет суета, вокруг города выстраивают линии обороны, даже копают траншеи и фортификационные укрепления.
– Они намерены всерьез держать оборону, – оставшись наедине с Великановым и полковником Шанем, сказал У Хтай Аунг.
– Это их законное право – хотеть, – хмыкнул Великанов.
– Маловато у нас сил для штурма города, – с сомнением произнес адмирал.
– Ну, это как посмотреть, – сказал Великанов. – Если применять имеющиеся силы с умом, то в самый раз. Сдается мне, что в Лупане их песенка все же спета.
– Очередная русская поговорка? – поинтересовался полковник Шань.
Поговорки, прибаутки и военные выражения русского советника уже стали притчей во языцех, и некоторые молодые офицеры даже конспектировали их. Русская военная афористика стремительно покоряла королевскую армию.
– Она самая. И очень актуальная, – произнес Великанов. – Ну что, готовим штурм. И, как у нас говорят, патронов не жалеть, пленных не брать…
Глава 19
Чаепитие в Лондоне
– Дряхлый, побитый молью Британский лев… Давно же мы не виделись с тобой, – торжественно изрек Тунгус, выходя на автомобильную стоянку перед аэропортом Хитроу. За собой он тащил огромный чемодан, в котором были ноутбук и дорогостоящие приспособления к нему.
– Вряд ли тут по тебе соскучились, – хмыкнул Влад.
В последнюю свою вылазку, два года назад, в Туманный Альбион они с Тунгусом едва не засыпались, проводя акцию в отношении одного из российских политэмигрантов, имеющего тесные связи с северокавказскими джааматами.
– Тут ты прав. Островитяне отличаются крайней спесивостью, высокомерием и злопамятностью. А также злокозненностью… Вон она, ласточка, – Тунгус, оглядывавшийся в поисках оставленной для них машины, кивнул на «Ниссан» издевательского цвета – что-то вроде розовый металлик; подбросил ключ, полученный в камере хранения. – Ничего так телега. Гламурненькая. Боевая машина лиги сексуальных меньшинств…
– Эстет ты из тундры, – хмыкнул Влад. – Олень северный.
– Нетолерантно выражаетесь, начальника. Вот если негр в результате борьбы за свои права стал афроамериканцем, то сознательный чукча, наверное, должен быть северороссиянин.