— Любопытно, — заинтересовался «важняк». — Только почему-то не припоминаю нашего знакомства.
— Это неудивительно. Ведь мы с вами не виделись со времен юрфака.
Турецкий покосился на собеседника, прокручивая в памяти знакомые лица своих бывших однокурсников.
— Я учился на два курса старше, — пояснил коллега. — Лично мы, конечно, знакомы не были, однако неоднократно встречались. Помню, вы еще дрались за место в сборной МГУ по самбо с моим однокурсником Борей Немировским. А потом, кажется, даже с ним подружились.
Александр Борисович удивленно вскинул брови.
— Вы знали Борьку?
— Он списывал у меня конспекты, — улыбнулся Кулик.
— Но мне он почему-то о вас не рассказывал.
— Не успел, наверное. Слишком торопился в свою Америку…
Наконец Турецкий вспомнил это лицо. Эти близорукие серые глаза за роговыми очками. Похоже, с тех времен их владелец так и не сумел купить себе новые. Действительно, вместе учились. А потом — гляди, куда его занесло! Поистине, неисповедимы пути Господни.
— Я вижу, вы меня узнали, — продолжая колесить по центру, заметил Кулик. — Так что очень рад лично познакомиться. Как говорится, много о вас наслышан, Александр Борисович, — смущенно добавил он.
Турецкий выразительно кашлянул. Вся эта необъяснимая игра начинала понемногу действовать ему на нервы.
— Простите, я что-то не совсем понимаю, какое отношение имеет ко мне авиатранспортная прокуратура? И вообще, к чему вся эта нелепая шпиономания?
— Это вы извините, что отнимаю у вас время, — настороженно поглядывая в боковое зеркало, виновато начал Кулик. — Но дело, о котором я хочу вам сообщить, представляется мне чрезвычайно важным. И кроме всего прочего, это несомненно по вашей части. Не исключено даже, что мне случайно довелось узнать некоторые детали очень серьезного преступления.
— Но почему вы решили обратиться именно ко мне?
— Потому что я вас знаю. И уверен, что вам можно верить.
Наконец, зарулив в тихий московский дворик, коллега из авиатранспортной прокуратуры заглушил мотор и повернулся лицом к своему пассажиру.
— И что же это за преступление? — скептически произнес прокурор.
— Сейчас расскажу. Но сначала я хотел бы попросить вас… Словом, если эти сведения вас заинтересуют, постарайтесь нигде не упоминать моего имени.
— Боитесь, коллега? — усмехнулся Турецкий.
— Не за себя. А вот если что-нибудь случится с семьей…
— Понимаю. Но у меня, между прочим, тоже семья.
— Вас не посмеют тронуть.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Вы, Александр Борисович, слишком известная фигура как в нашей системе, так и в преступном мире. Насколько мне известно, вас там уважают и… боятся.