В этом заявлении было что-то от истины. Проходя по городу, Загфуран легко отличал, где заканчивался один квартал и начинался другой. И не только по домам. Жители разных улиц очень сильно отличались друг от друга внешне, и спутать высокого, кудрявого щивеата-воина с русоголовым купцом было невозможно. А если прибавить к этому, что каждая из каст в Ногале хотя и имела разный достаток, но пользовалась равными правами, то участь невысоких и смуглых бинеев уже не казалась такой уж страшной. Минарс мог засвидетельствовать, что многим вилланам в Кашшафе и Энгарне жилось намного хуже.
Сразу за дворцами ликхи — священников и ученых с желтой кожей и раскосыми глазами — снова возвышалась стена, не менее двух лавгов высотой. За ней находился Фаанаф-Силом — дворец ишви. Внутри его стен жили знатнейшие щивеаты, доказавшие преданность правителю. За их домами ступенями поднимались к небу дома, принадлежавшие ишви. Каждый из них был великолепнее другого и мог соперничать по красоте с обещанными верным обителями Эль-Элиона. Только за это захватывающее дух великолепие стоило бы прославить династию Велиадов.
В Фаанаф-Силоме было несколько храмов, но вечером в день отдыха ишви посещал храм в той части Римнон-Фареца, которая принадлежала ликхи. Сюда допускались и прочие сословия, но по жребию. В назначенное время щивеаты перегораживали улицы, ведущие к храму, и пропускали каждого десятого из тех, кто желал передать просьбу ишви. Из этих избранных далеко не каждый разговаривал с правителем лично, но те, кто не успевал произнести просьбу вслух, могли передать ишви послание. Чтобы помочь в ее составлении шесть дней в неделю трудились младшие ликхи, за деньги сочиняя прошения для желающих. Еще ни разу не было жалоб, что какая-то просьба была забыта. Но это не значило, что каждый просящий получит желаемое. Вельможи ишви расследуют дело и поступят по справедливости: тех, кого надо помиловать, помилуют, а тех, кого надо наказать — накажут. Злостных же преступников отправят в выгребную яму: за пределами столицы есть яма, в которую сливается канализация со всего города. Сверху она закрыта, чтобы неприятные запахи не портили воздух жителям окраин. Лишь небольшой люк сделали для преступников. Человек там с неделю умирает среди нечистот.
Загфуран легко прошел мимо щивеатов. Воин не понял, почему коснулся жезлом человека в сером плаще, который был не десятым, а вторым по счету. Будь все по правилам, регентский совет написал бы письмо ишви, его бы рассмотрели, назначили день аудиенции… Минарсу пришлось искать более короткий путь, благо хватало силы для этого. Вскоре вместе с другими счастливчиками маг оказался на площади перед храмом. Большой портик с изящными, казавшимися хрупкими мраморными колоннами, покрытыми выбитыми узорами причудливых растений, вел к башне, устремляющейся в небо, такой же изящной, напоминающей ослепительно белый, ажурный кипарис, верхушка которого сверкала золотом. Колокол пробил пять часов по полудни, и появился десяток щивеатов в сверкающих золотых нагрудниках, с золотыми щитами. Лишь копья и мечи сделали из стали. На вороных конях, в черных рубашках, брюках и сапогах они смотрелись очень красиво. Среди них на белом жеребце выделялся ишви. Загфуран знал, что ему около шестидесяти, но выглядел мужчина лет на сорок. Темно-серая седина не старила его, еще не появилось морщин, а доброжелательная улыбка и веселый блеск темно-карих глаз вместе с бело-золотым длиннополым одеянием, еще сильней молодили его. Он держался в седле уверенно и красиво. Голову покрывала небольшая чалма. Горожане при виде его упали на колени, лицом в камни. Загфуран не сделал этого, поэтому заметил и сопровождавших ишви женщин на огненно-рыжих конях. Полураздетые красавицы с роскошными бюстами и драгоценностями в густых темных волосах не были его наложницами, как кто-то мог бы подумать. Жен и наложниц, так же как другие мужчины Ногалы, он надежно спрятал за крепкими стенами. Сопровождали же правителя отхи — каста женщин, владеющих магией, состоящая исключительно из красивых девственниц. Когда отхи становилась менее привлекательной, она выходила замуж по своему выбору — нередко даже за ишви — и самой красивой дочери, передавала тайны магии. Отхи получали силу от взглядов мужчин, полных вожделения, поэтому они одевались так вызывающе.