Загфуран был единственным, кто не склонился перед ишви. Надо было обратить на себя внимание — и ему это удалось. Взгляд Овед-Едома задержался на нем, только тогда минарс встал на одно колено и склонил голову. Через мгновение твердая ладонь дотронулась до плеча.
— Встань, маг. Ишви хочет говорить с тобой.
"Наверняка это отхи опознали во мне мага", — Загфуран поднялся и проследовал к белому жеребцу Овед-Едома.
— Открой лицо, маг, — щивеат хотел сдернуть капюшон, но, зашипев сквозь зубы, отдернул ладонь.
— Да простит меня, великолепный ишви, законы моего ордена запрещают мне открывать лицо. Я пришел с миром, — минарс протянул Овед-Едому послание. Но тот не принял его.
— Есита, — окликнул он, и одна из отхи, подъехав ближе, взяла свиток. Быстро прочитав его, передала бумагу ишви.
— Ты посол Кашшафы и просишь аудиенции? — голос ишви мягкий, бархатный. Наверняка он прекрасный певец.
— Да, великолепный.
Загфуран смотрел в землю, но знал, что Овед-Едом сейчас переглядывается с отхи, желая знать их мнение.
— Мы ждем тебя в посольском дворце сегодня в восемь вечера. Цалаф, — обратился он к щивеату с обожженной рукой, — проводишь.
— Благодарю, великолепный.
Но Овед-Едом уже отвернулся от него. У него осталось полчаса до молитвы, чтобы выслушать другие просьбы народа и собрать те, которые он выслушать не успеет. Царственные пальцы, усыпанные перстнями, указывали то на одну склоненную спину, то на другую и щивеат провожал счастливчика к ишви. Загфуран не наблюдал это действо, он покинул площадь. Молиться в храме ему некогда. Надо приготовиться к встрече. Маг не обратил внимания, следует ли за ним Цалаф. Это ему приказано доставить минарса в посольский дворец, пусть он и волнуется.
В Большом зале посольского дворца стояла прохлада. После того как Загфуран взобрался по казавшейся бесконечной лестнице вслед за Цалафом, он почувствовал блаженство, едва вошел сюда. Глаза отдыхали в полумраке после сияющего на солнце белого мрамора.
Мебели почти не было. У дальней стены, напротив ажурной двери, стояла гигантская тахта, на которой среди подушек вальяжно расположился ишви, в окружении пятнадцати отхи. Девственницы, владевшие магией, жили и в других крупных городах, но лишь здесь их было так много. Братья Овед-Едома, правившие в крупных городах Ногалы, имели по три-четыре отхи, и это служило залогом того, что они не захватят власть. Девушки в полупрозрачных тканях, окружали ишви тройным кольцом и ближе к нему Есита — губы правителя целуют волосы на ее затылке, рука по-хозяйски накрыла грудь девушки. "Любимая отхи, — сообразил Загфуран. — Та, что и женой станет в свое время".