Как нам представляется, совершенно одинаковы были мотивы у О.С. Шенина, Г.И. Янаева, О.Д. Бакланова. Это были люди, до конца искренние в своем желании спасти Союз. Больше они практически никакими другими принципами не руководствовались. Они хотели сдержать грубой силой, подобно бульдозеру, хорошо организованное и направленное наступление. Однако противником вектор наступления был выбран безупречно, а сила его такова, что любые, даже достаточно правильные акции, направленные против, были бы самоубийственными. Несомненно, что самым желательным, хотя и высококонфликтным, был бы путь, по которому КГБ вышел бы из доверия гораздо ранее, и тогда те функции, которые от него ожидали, приняли бы на себя и МВД, и Вооруженные Силы — они могли бы это и сделать сами. А функции нужны были жесткие: арест или интернирование «демократов», разоружение НВФ, осуждение их по соответствующим статьям УК и проч.
Массовое недовольство удалось бы подавить через проведение целеустремленной и тщательно продуманной политики с предварительной разработкой программ, без чего трудно было бы ожидать быстрых масштабных изменений к лучшему. Проще же говоря, требовалось выбросить со складов все запасы и продовольствия, и промтовары народного потребления, в том числе импорт: кто пойдет на демонстрацию, когда в соседнем универмаге выбросили дефицит? Только человек, безнадежно оболваненный псевдодемократической риторикой.
Но все это осталось за пределами интеллекта вице-президента СССР. Отсутствие у него политической проницательности образовало порог отставания — ГКЧП оставалось лишь беспомощно следовать за навязываемыми событиями. Вместо восстановления охранительной (защитной) и воспроизводительной функций страны произошел столь масштабный разлом, после которого СССР не подлежит восстановлению ни за какой сколь угодно долгий период времени и ни под каким видом.
Как их заманипулировали комитетчики, можно легко понять через речь О. Шенина на Всесоюзном совещании КГБ 1991 г., где им говорилось об угрозе со стороны сионизма[731].
И Маршал Д.Т. Язов был также обработан со стороны В.А. Крючкова. Узнали мы об этом много спустя от М.С. Горбачева. Вот что он рассказал: «29 июля 91-го перед моим отъездом в Форос собрались: я, Ельцин и Назарбаев, в Ново-Огарево. (…)
Первым поднял кадровый вопрос Борис Ельцин. „Нужен договор о расстановке сил — как мы себя позиционируем. У меня такое мнение, что президентом СССР остается Горбачев, я остаюсь в России, а по премьер-министру надо договориться“. Я уже давно хотел предложить Назарбаева. (…) Тут Назарбаев говорит: „Я готов пойти премьером Союза, если не окажусь мальчиком для битья. Если будут реальные полномочия“. Я говорю ему: „Именно так. Мы знаем тебя“. Вот, собственно, так „обменялись“. Дальше пошел разговор о том, что у многих ключевых людей на госслужбе пенсионный возраст — их надо отправить на пенсию, а от некоторых надо избавиться. И фамилии назывались: Крючков и Язов. Других не могу вспомнить, но эти точно назывались. Вот и понадобился им ГКЧП. Крючков бедного Язова этими сведениями и дожал.