– Какая у вас классная сирена. – Эдди хлопает меня по плечу и нажимает кнопку на телефоне.
– Внимание! Пожарная тревога! – немедленно отзывается гнусавая баба из трубки.
– Эдди, у нас еще дым-машина дай бог! – смеюсь я. – Только они с сигнализацией друг друга не любят. Как концерт вчера?
Ройшн собрала четыре тысячи человек в «Б1».
– Славно. Ты же знаешь, Ройшн хочет играть площадки как можно больше. Я, положим, люблю видеть, для кого играю, не за полкилометра за заграждением и спиной секьюрити, но это уж мои тараканы.
Наш травмоконцерт закончился именно речью Эдди. За это время видео с несчастным случаем Ройшн обогнало по популярности в интернете все ее видеоклипы. Эдди – незаменимый хелпер: в последние месяцы существования ансамбля Moloko послом курсировал между Марком Брайдоном и Ройшн, из одного угла студии в другой.
– Эдди, – просил Марк, – не мог бы ты передать этой, что последний дубль у нее – позорище?
– Ройшн, – переводил Эдди, – Марку кажется, что последний дубль получился не очень.
– Эдди, – просила Ройшн, – скажи этому, пусть сам тогда записывает, раз так.
– Марк, – переводил Эдди, – Ройшн… эрм… не готова переписывать.
Золотой человек.
Вчера в Питере Эдди спал в лобби пятизвездочного отеля: новообретенную питерскую подругу ему пригласить в номер не позволили. Один из лучших английских клавишников, скромник и молчун, провел ночь на диване у ресепшна. Девушка приехала за ним из Питера. Собирается в Тбилиси. Надо обязательно проверить, чтоб они добрались до «Президента» без проблем. У Эдди – заглядываю в счет, чтобы сделать скидку, – сильно не первый Jameson. Смотрят «Евровидение».
– Францию представляет Себастьян Теллье! Кавински отодвигает графин с водкой, вытягивается
вверх и становится еще длиннее. Вика откладывает вилку. В кадр вплывает окладистая борода Теллье.
– Внимание! Пожарная тревога! – вступает автоматическая баба.
– Merde! – брякает стаканом об стол Кавински.
– Это возмутительно! На Билане тоже так будет? – взвивается столик утонченных любителей «Евровидения».
Эдди включает запись бабы бэк-вокалом на своем телефоне.
Вика молча смотрит на меня.
– Лика, – звоню менеджеру. – Мы выключаем – нет, не дым-машину, а сигнализацию. Кто отвечать будет? Я буду. Я уйду через месяц, пусть хоть клуб юного пожарника здесь открывают.
Баба стихает через две минуты вместе с Теллье. Аня приносит Кавински еще бутылку водки. Извиняется.
– Эдди, – говорю я. – Мне кажется, ты хочешь немного поуправлять дым-машиной.
– Это можно, – без удивления соглашается Эдди. Кавински, бутылка и Аня перемещаются за вертушки.