К нам, спотыкаясь о ведра маляров, зачастили журналисты и фотографы – интервью перед открытием. Читающий шестилетний сын Игоря в одном журнале разглядел папу с каким-то Хомяком, в другом – с каким-то Гольденцвайгом. Пришел в восторг: папа с клоунами работает.
Хорошо, в прессу не загремел Пушок на представительской «шестерке».
Копирайтер прислал первый пресс-релиз про наши творческие планы. Про диджеев на вечеринке Юли Юденич написал: «Мастера закрутки-раскрутки винила». Юля случайно увидела распечатку у меня на столе и с не свойственной ей робостью тихо пробормотала: «Ты понимаешь, что это ужас?»
К нам наконец пришел – по рекомендации – пресс-атташе, умопомрачительно импозантный юноша лет двадцати, художник-нонконформист, в меховой юбке, с руками, усыпанными массивными кольцами, курит трубку, отец двоих детей. В Москве второй месяц. Ни с одним журналистом пока не знаком, но обязательно познакомится.
Ну то есть до открытия неделя, а мы уже все просрали на годы вперед.
В деревянный ящик из-под противогазов (стоит в моей спальне) влезает сотня-другая журналов. NME, Q, Wire, бесчисленные скандинавские Nojesguiden'ы, наконец-то я с вами прошусь достойным образом.
Мы потом обязательно откроем магазинчик внизу у входа – чтобы привозить туда всякие милые безделицы из поездок, чтобы раскладной столик с индийским алфавитом, найденный мной в Стокгольме, или оранжевый полицейский телефон, вывезенный Игорем из Парижа, не скучали в одиночестве. Породнимся с прекрасными молодыми дизайнерами, сделаем маленький шоурум. Про музыку я и не говорю – где же еще открывать музыкальный магазин, как не при клубе. Только сейчас об этом думать никак не получается, хотя и надо бы: оптимистические мысли – полезная терапия! До открытия клуба IKRA осталось восемь часов.
Никто, естественно, не спал ночь – когда к утру в пустом зале сварили ограждения на балконе и повесили на только что собранную сцену свет, я тихо вздохнул, вытер о самые дорогие японские штаны измазанные золотой краской руки, пожелал Хомяку закончить хотя бы один
какой-нибудь зал и ретировался домой, чтобы не пугать своим видом измученных таджиков.
Слушал принесенный Танькой М83, пил чай и в ожидании рассвета бродил по квартире с кружкой. Включил пылесос и начал убираться. Выключил пылесос: гармонии не обрел. Взял путеводитель по Японии. Заснул. Спасибо вам, Золотой и Серебряный павильоны.
Я едва влезаю в такси с торбой журналов. Часть мы наклеим на двери и стены, часть разложим на барных стойках – это же здорово, когда сидишь в баре и в ожидании концерта листаешь приличный музыкальный журнал.