Когда в покоренной Джорджии янки принялись наводить свои, северные порядки, плантации были нарезаны на клочки, и эти наделы раздавались всем желающим.
Так архангельские моряки стали американскими фермерами. Записывались, переиначивая свои имена на местный лад. Волков стал Уолком. Ванька Акимов превратился в Джона Экмана. Уж на что заковыристой казалась фамилия у Тимошки Евдокимова, и с той справились — назвали Эвереттом, в честь бывшего хозяина плантаций. Один только Лянский ничего менять не стал. Больно гордился, что род его идет от самого барона Лифляндского…
«Вот и Федька весь в отца, баронский выблядок», — подумал Лука Петрович и принялся корить себя за худое слово, хотя и не вслух сказанное…
— Да вот же он! — заорал вдруг Лянский. — Вон! Едет! Точно говорю, тот самый фургон!
Все разом вскочили на коней и погнали их по косогору, наперерез фургону, который выкатился из-за холмов.
Лука Петрович помчался вслед за ними, привстав на стременах, чтобы смотреть поверх всадников.
Да, Федька не ошибся: то был тот самый фургон, на котором Полли отправилась к Темному Быку. А рядом скакал техасец, Крис. Вот он остановился и выдернул винтовку из-за седла…
«Царствие вам небесное», — подумал Лука Петрович, придерживая жеребца. Он не сомневался, что через несколько минут ему придется хоронить троих, а то и четверых.
Техасец спрыгнул на землю и стал на одно колено. Ковбои принялись палить из револьверов, впустую расходуя патроны — до фургона было еще слишком далеко.
Винчестер техасца защелкал часто и размеренно, как машина. Лука Петрович снял шляпу и перекрестился, закрыв глаза. Он открыл их, когда стрельба прекратилась.
К его удивлению, все ковбои, и Федька с ними, были еще живы. Они скакали обратно, и вихрем пронеслись мимо. Лука Петрович повернул за ними, успев заметить, что фургон скрылся за воротами ранчо.
— Вот сволочь! — задыхаясь, проговорил старший. — Все пули прошли впритирку!
— Он чуть скальп с меня не снял! — крикнул другой.
— Что за винтовка у него?
— Новый винчестер. Бездымный порох. Нам бы такие, мы бы тут всех прижали, — сказал старший. — Парни, договоримся сразу — этот винчестер достанется мне. Коня, седло и шмотки поделите между собой, но винчестер и патроны — мои. Всем ясно?
Никто не ответил ему, а Лука Петрович скрыл усмешку — с дележкой они явно поторопились.
— Фредди, гони за Мутноглазым, — приказал старший Лянскому. — Пусть ведет сюда всю ораву.
— Я живо! — обрадовался Федька. — Заодно и старика сдам в участок. Пускай отдохнет за решеткой!
— Э, нет, — сказал старший. — Дед нам еще пригодится. Вяжите его.