— Дэниел, о чем она?
Люс потянулась было к его запястью, но мисс София не позволила. В животе девочки все перевернулось.
— Я способна это выдержать, — настойчиво проговорила она. — Я не хочу больше никаких тайн. Я люблю его.
Она впервые сказала это вслух. И единственное, о чем Люс сожалела, так это о том, что обратила три самых важных на свете слова к мисс Софии, а не к самому Дэниелу. Девочка обернулась к нему. Его глаза сияли.
— Это правда, — подтвердила она. — Я люблю тебя.
Хлоп.
Хлоп. Хлоп.
Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Неторопливые громкие аплодисменты раздались позади них, в зарослях. Дэниел вздрогнул и обернулся, напрягшись, и Люс захлестнул прежний страх. Она оцепенела от ужаса даже прежде, чем сама взглянула туда.
— О, браво. Браво! Я тронут до глубины души — а в наше время, как ни печально, меня сложно задеть за живое.
На открытое место выступил Кэм. Его глаза окаймляла густая мерцающая золотистая тень, блестящая в лунном свете, отчего он сделался, похож на дикого кота.
— Это так мило, — заметил он. — А он любит тебя — не правда ли, красавчик? Не правда ли, Дэниел?
— Кэм, — предостерег тот, — не делай этого.
— Не делать чего? — переспросил Кэм, вскинув левую руку.
Он щелкнул пальцами, и небольшой огонек, размером с пламя спички, полыхнул в воздухе над его рукой.
— Ты имеешь в виду — этого?
Эхо от щелчка все не утихало, отражаясь от могил, нарастая и умножаясь, пока металось туда-сюда. Поначалу Люс померещились в этом звуке новые аплодисменты, словно демонический зрительный зал иронически рукоплескал их с Дэниелом любви так же, как только что Кэм. Но затем она вспомнила громоподобное хлопанье крыльев, которое слышала раньше. Она затаила дыхание, когда шум принял форму тысяч клочков порхающей тьмы. Рой похожих на саранчу теней, скрывшийся было в лесу, вновь бесновался у них над головами.
Они стрекотали так громко, что девочке пришлось заткнуть уши. Пенн скорчилась на земле, спрятав лицо в коленях. Но Дэниел и мисс София стойко наблюдали за небом, пока какофония нарастала и меняла тон. Она начала больше напоминать шум пульверизатора, в котором закончилась вода… или шипение змей.
— Или этого? — продолжил Кэм, пожав плечами, когда омерзительная бесформенная тьма окружила его.
Каждое насекомое принялось расти, делаясь больше, чем бывают насекомые, сочась чем-то клейким и превращаясь в черное многосуставчатое существо. Затем неуверенными ломкими движениями они медленно поднялись на бесчисленные лапы и двинулись вперед, похожие на циклопических богомолов.
Кэм радушно приветствовал кишащих вокруг созданий. Вскоре за его спиной собралось целое войско ночи.