"Конечно, малыш, если ты хочешь, чтобы я это сделал" – красивый доктор наклонился над колыбелью чтобы провести диагностику здоровья плюшевого животного.
"Он сможет потом играть и не уставать?" – спросила малышка, завлекающим своим ритмом, детским голоском.
"Он станет совсем как новенький" – уверенно сострила темноволосая девочка. "Как и ты" – она осторожно забралась на постель к маленькой блондиночке и села рядом с ней. Когда девочки улыбнулись друг другу в первый раз, между ними было мгновение какой-то неподдельной детской близости. Небольшая ладошка проскользнула в маленькую тонкую ладонь четырех летней девочки. И две маленькие ручки переплелись в дружественном пожатии. "Теперь мы можем быть лучшими друзьями навсегда!" – Заявила старшенькая из них.
"Навсегда" – малышка с золотыми волосами прислонилась к старшей девочке и наградила ее поцелуем в сладко улыбающуюся щеку. "Навсегда и всегда!"
24 года спустя…
You know that it would be untrue. (Ты знаешь, что это будет неправдой)
You know that I would be a liar. (Ты знаешь, что я стану обманщиком)
If I were to say to you, (Если я скажу тебе)
girl we couldn ' t get much higher .(Девочка,у нас не может быть большего)
C'mon baby light my fire. (Давай, малыш, разожги мое пламя)
C'mon baby light my fire. (Давай, малыш, разожги мое пламя)
Tryin' to set the night on, fire! (Постараясь зажечь саму ночь!)
Преследующие строчки Джима Моррисона эхом пронзали операционную. Это была музыка для 31-летней Александры Морган, предпочитающую слушать ее в ходе операции. В то время как за окном сильная гроза разрывала небо, угрожая электричеству. Конечно, не о чем было волноваться. В больнице был запасной генератор, который все время находился в рабочем состоянии. Но, все же, гроза делала высокую темноволосую женщину-хирурга более напряженной, чем обычно.
Цвета льда голубые глаза прищурились, когда в ее тонкую правую руку был положен не тот инструмент. Если бы взгляд мог убивать, бедная медсестра, которая ассистировала на операции, могла бы умереть на месте. К счастью, она исправила свою ошибку очень быстро и доктор Морган решила сдержать свои эмоции и промолчала. Медсестра удивилась, что она будет наказана доктором не сразу, а позже. Хотя у нее и таилась надежда, что никакого наказания не последует вовсе. Почти все в больнице откровенно боялись красивого и успешного хирурга.
Ее рост был около шести футов, ее отличали черные волосы, чистая бронза кожи и кристально-голубые глаза. Высота ее роста лишь запугивала окружающих. Невероятная красота и острый ум делали ее еще более устрашающей. Она была детским кардиохирургом и лучшей, в своей сфере. Она бралась за тяжелые случаи, за которые другие врачи браться не осмеливались.