В лице Габриэля не было ни намека на сочувствие.
– Наверное, ее долги были слишком велики.
Месяцами не проливавшиеся слезы подступили к его горлу. Джейкоб хотел спать, спать без тревог. Его преданность не принесла никому из них ничего хорошего.
– Я не мог оставить ее. Она никогда бы не нарушила обещание, если бы была здорова. Ее выбор теперь не ее собственный.
Пачеко завязал последний бинт.
– А как ты связан с ней?
– Мы оба приехали из Англии и служим донье Вальдедроне. Я... ее друг.
– И более того, если бы ты добился своего, еврей? – спросил Фернан. – Но она не захотела тебя, не так ли?
– Фернан. – Предупреждающий тон Пачеко заставил его замолчать. – Мы поможем всем, чем сможем, и доставим вас обоих в резиденцию доньи Вальдедроны здесь, в Толедо.
– Нет-нет, пожалуйста! – воскликнул Джейкоб.
– Прошу прощения?
Джейкоб встал и натянул свою тунику и кольчугу, его разум был в смятении. Он прижал ладони к глазам, чувствуя, как усталость и горе давят изнутри. Он слишком устал, чтобы дальше заботиться о ней.
Это было хорошее решение. Она никогда не простит его, но, возможно, она выживет, и станет сильной, и избежит этой ужасной полужизни.
– Умоляю вас, – тихо произнес он. – Возьмите ее с собой.
Габриэль внимательно разглядывал безмятежное лицо Ады, мысленно возвращаясь к жестокости, которую чувствовал в борделе – в той черной смертоносной волне. Он целый год не держал в руках меч. Он скучал по нему так же, как и сожалел об утрате силы, статуса и власти, которые когда-то принадлежали ему.
Но просьба молодого Джейкоба вырвала его из этой картины фальшивого покоя.
– Что?
– Вы братья ордена Святого Сантьяго. – Джейкоб по очереди посмотрел каждому из них в глаза. – И ваш монастырь находится на востоке, в Уклесе, si?
Пачеко кивнул.
– Это верно.
– Пожалуйста, возьмите ее с собой.
Старые страхи побежали по коже Габриэля. Эта девушка была опасна.
– Нет.
Джейкоб расправил плечи, разбередив свою рану на ключице. Но он встал прямо, чтобы посмотреть Габриэлю в глаза.
– Ты у меня в долгу за спасение твоей жизни.
– Это твои действия изначально подвергли нас опасности.
– Я спас тебя, – сказал Джейкоб. – Отплати мне и спаси ее.
– Ты сам не можешь?
Те же самые гордые плечи опустились.
– Я... я пытаюсь. Все, что я могу придумать и сделать, – все безуспешно. – Джейкоб больше не смотрел ни на Пачеко, ни на Фернана. Он умолял только Габриэля. – Я прошу ради нее.
– Нет.
Пальцы Джейкоба сжались в кулаки.
– Ты отказываешь нуждающейся душе? Что ты за человек? Что ты за христианин, слуга Господа?
Фернан фыркнул.
– Уж побольше, чем ты, еврей.