Именно это обстоятельство и стало для царицы последней возможностью выиграть схватку, правда уже не за мировое господство и новое мировое устройство, а за свою жизнь и жизнь своих детей.
– Диомед, ты отвезешь письмо Октавиану и вот это. – Клеопатра протянула секретарю диадему и скипетр – знаки царской власти.
Диомед пораженно посмотрел на царицу.
– Что требовать взамен?
Клеопатра обхватила плечи руками. Даже здесь, во дворце, она чувствовала, что Октавиан сильнее, умнее и хитрее ее. Ей не переиграть его. Своей римской сандалией он раздавит ее, словно букашку. О, боги, почему именно с ней случилась эта катастрофа? Почему именно она? В ее роду было столько бесславных и подлых царей и ни при одном Египет не находился в такой беде!
– Сохранение власти Птолемеев в Египте.
В угнетенных и мрачных чувствах Клеопатра ждала возвращения Диомеда. Быть может, ей следовало отправиться самой? Но это уж слишком! Египетская вселенская царица едет на поклон к римскому консулу! Чушь!
– Что? Что он ответил? – накинулась Клеопатра с вопросами на Диомеда, как только тот вернулся.
Секретарь пожал плечами и развел руками.
– Он все принял, Божественная. Но ничего не ответил.
– Как?
Царица зашаталась. Ни один из Птолемеев так не был унижен… Клеопатра ушла неуверенной походкой, сломленная и удрученная, она закрылась в своих комнатах.
Антоний, прознав о том, что Клеопатра за его спиной пытается наладить переговоры с Октавианом, решил не оставаться в стороне. Он отправил к бывшему соратнику старшего сына Антиллу, с деньгами и сообщением, что готов стать частным лицом. Октавиан вежливо выслушал посланника, принял деньги – столь необходимые его армии! – и отпустил восвояси, так ничего и не ответив.
– Как они к тебе зачастили, – насмешливо произнес Меценат, – только успевай подставлять мешки для золота!
Октавиан слегка улыбнулся.
– Интересно наблюдать за поведением людей, которые чувствуют смерть, знают, что все потеряли, даже будущее собственных детей, но по какой-то непонятной причине цепляются за жизнь. Как ты думаешь, в чем причина?
Меценат пожал плечами.
– Надежда. Да и потом, жажду жизни не так-то легко убить. Вопрос в том, как долго она будет в них сильна…
Октавиан задумался.
– А ты знаешь, если бы все это случилось со мной, я бы не раздумывая покончил с собой. Ибо нет ничего важнее для государя, чем гордость и чувство собственного достоинства.
Через несколько дней к Октавиану прибыл очередной посланник от Клеопатры – учитель ее детей Эвфроний. В этот раз царица сообщала, что готова отречься от престола в пользу детей.