Валька с готовностью собрал хариусов в миску. Уж очень ему хотелось проверить, не попался ли дяде Ефиму хариус больше того, которого он поймал. И к великому Валькиному удовольствию в улове гостя такой крупной рыбины не оказалось. «Липач, липач, а на этот липач одна мелкота цепляется, — с удовлетворением подумал он. — Да и форель не крупнее моей. Только мне за одну рыбку влетело, а тут целая гора таких же килек, и папка ни слова не говорит».
Дядя Ефим с наслаждением вспарывал кривым ножом каждую рыбешку, пересыпал солью и бережно складывал в мешок. Лосося он чистил с нескрываемым удовольствием. Даже улыбался и мурлыкал себе что-то под нос. Потом завернул лосося в клеенку и уложил в кошель.
— Ну вот и разделались с рыбкой. Лососка в сенях на холодке сама дойдет, а завтра еще подсолю, — радостно сообщил дядя Ефим, заходя в комнату. — А теперь — чаевать.
Все это время отец сидел на койке и заполнял рабочую ведомость. Казалось, ему и дела нет до того, чем заняты остальные.
«И чего он там высчитывает, — подумал Валька. — На пороге рабочих — всего-то «отец мой да я», а кубометры, что мимо нас проплыли, еще на Горелом мосту пересчитаны».
Отец и за ужином был неразговорчив. Это заметил даже дядя Ефим.
— Ты что, Павел, не захворал ли?
— Да нет, устал просто. Лесу много пропустили…
Валька с удивлением посмотрел на отца. «Ой, хитришь, папка, — подумал он. — Весь день приговаривал, что мало леса, а теперь наоборот — много…»
Вечером следующего дня отец позвал Вальку на омут, за сигами.
— Пап, а может, я к дяде Ефиму пойду? Попрошу у него липочника половить. А?
— Ты что, в браконьеры решил записаться? — хмуро спросил отец.
— А разве дядя Ефим… — начал было Валька. — Так ты скажи, чтоб он не ловил.
— Придет время, и скажу. А об остальном ты сам должен думать. В твои пятнадцать я соображал быстрее…
…Три дня прожил на кордоне дядя Ефим. И каждый день смотрители Акан-коски гораздо чаще обычного открывали ворота оплотника. Может быть, поэтому уловы гостя стали скуднее. Правда, ему удалось поймать еще одного лосося. Мешок, куда дядя Ефим складывал форелек, заполнился до половины.
Три дня отец не давал Вальке передохнуть. Сам на лодке то и дело переправлялся на другой берег, чтобы столкнуть застрявшие там бревна, а Вальку посылал обходить этот берег. И Валька отжимал на струю даже те бревна, которые едва подплывали к прибрежным камням. Может быть, поэтому он сегодня заснул сразу, как только голова прикоснулась к подушке. Так и не дождался, когда вернется дядя Ефим.
А сейчас сон как рукой сняло. Валька вспоминал каждое слово, сказанное отцом дяде Ефиму.