Женщины в двоемысленном колебании. Они же вроде должны клумбы обновлять вдоль фонтанов? Какой ещё день цветов? Но им нечего было ответить на вопрос: где шарится разводной пьянюга? Где минимальный чиноначальничек, женщины не знали, и это их угнетало. Они покорно следили, как Степан расставлял горшки с цветами, комментируя:
— Здесь сделайте круг с разрывом от сих до сих. Здесь прямая к прямой. Тут две маленькие круглые клумбочки. Несите горшки. Здесь прямая и еще так, так и так, — он широко бегал, прицеливался, устанавливал горшки по какой-то причудливой, известной только ему схеме. — Здесь три прямые. А здесь прямая к прямой и эдак. Наконец, прямая и круглая клумбочка цвета испуганной нерпы, — похлопал в ладоши. — За работу, дамы!
Товарищ встретил его в том же недоумении, но Степан от вопросов уклонился и, после обмена одеждой, в качестве компенсации за неудобство, купил и вручил Лузину мороженое. Но стоило только скусить шоколадную крышечку, как мороженое ожило. Шоколад, расколотый трещинами, пришел в движение навроде континентальных плит. Плиты наезжали друг на друга по всем правилам геотектоники. Приходилось съедать в первую очередь куски, потерявшие сцепление и готовые рухнуть вниз.
— Подсунул мне! — успел высказаться нордический товарищ и снова затанцевал языком, потому что ванильная магма, выдавленная на ребре, покатила вниз. Едок всё быстрее оглядывал мороженое, ликвидировал сладкие потеки всё энергичнее и где-то даже вынужден был экстраполировать возможные места прорывов. — Ну тебя с твоим мороженым! — еле успев донести до урны ползущее по палочке розовое тело. — Раз… зубопоказывался он!
— Повеселил меня, — захихикал Степан. — Я поэтому и купил.
— Тогда я куплю тебе банан, облитый шоколадом, чтобы ночью мучили эротические кошмары.
— Меня не будут мучить эротические кошмары, потому что, в отличие от тебя, семейного человека, я получаю плотское удовольствие от нежных граций регулярно.
Вокруг начинался второй акт вечерней пьесы. На смотровой площадке и аллеях произошли изменения. Лотошный ряд поредел, многие паковались, допивая свое пиво и забивая урны пивными банками до краев. Туристов осталось немного, но всюду гуляли пары и шумели стайки московской молодежи. Особенно выделялись «зеленоголовые». Редкие «панки» косились на них с отвращением. Им была противна такая муляжная стилистика. Мода «зеленоголовых» проста: покупаешь полиэтиленовую кепочку, по верхней плоскости — мелкие дырочки, через которые накануне тусовки поливаешь водой лепешечку гумуса с семенами травы. На третий день с начала полива, когда взойдут ростки, можно надеть проросшую кепочку, идти на «клумбу», нести всякую чушь и расти дальше «газон-ламой». Одно слово — мода!