ГЛАВА VI
Эглантина на распутье
— «Берегись Металлического Клюва», вот что сказали мне скрумы, — рассказывал Сорен, сидя в дупле вместе с Гильфи, Сумраком, Копушей и Эглантиной.
— Они произнесли это вслух? — уточнила Гильфи, подпрыгивая поближе к Сорену и запрокидывая головку, чтобы лучше слышать.
— Нет… не совсем. Скрумы не говорят вслух.
— Но как же ты тогда понял, — еле слышно пролепетала Эглантина, — что это были наши мама с папой? Ведь если это правда, значит, они умерли. Они умерли, да, Сорен? — слезы градом катились из ее угольно-черных глаз.
— Да, Эглантина, и мы с тобой уже ничего не можем изменить, — ответил Сорен.
— Умерли — значит умерли! — брякнул грубый Сумрак. Гильфи обернулась и как следует пнула его когтями.
— Эй, Гильфи! Ты зачем пинаешься?
— Сумрак, Эглантина только что узнала, что ее родители мертвы. Неужели ты такой бесчувственный комок перьев?
— Но ведь так оно и есть, я-то здесь при чем? — пробормотал Сумрак, слегка пристыженный ее замечанием.
— И да и нет, — со вздохом ответил Сорен. — Ты спрашиваешь, как я мог слышать наших родителей и почему сразу узнал их… Я не могу точно этого объяснить. Но это были они. Я чувствовал их близость, слышал голоса. Просто их слова не звучали, а рождались прямо у меня в мозгу. Сначала я видел туман или дымку, а потом из него вдруг сформировались фигуры. Понимаешь, я был так близок к ним… Я знаю, это были наши папа с мамой.
— Значит, они все-таки умерли? — подал голос молчавший до сих пор Копуша.
— Понимаете, миссис Плитивер как-то сказала, что незавершенные на земле дела могут не пускать скрумов в глаумору. Мне кажется, у мамы с папой тоже было такое дело. Они должны были предупредить меня о Металлическом Клюве. Нужно во что бы то ни стало разыскать его, а для этого хорошо бы потолковать с кузнецом-одиночкой из Серебристой Мглы.
— Но мы не можем этого сделать! — жалобно пропищала Эглантина. — У меня уроки навигации и гахуулогии, а у нас с этим очень строго, так что я никак не могу прогулять. Особенно я боюсь учительницу гахуулогии. Она говорит, что сейчас наступил самый важный сезон для жизни Великого Древа.
Гахуулогией называлась наука о Великом Древе, которое не только давало приют всем населявшим его совам, но и кормило их своими орехами и ягодами. Строго говоря, каждая часть чудесного дерева так или иначе использовалась в хозяйстве.
— Ты забыла о приближающемся празднике урожая, — напомнил Сорен.
— А что это такое? — не поняла Эглантина.
— Это очень большой праздник, — повернулась к ней Гильфи. — В честь него на три дня отменяются все занятия. Два дня мы все будем участвовать в сборе урожая, а на третью ночь начнется пир. Он будет продолжаться три или даже четыре ночи подряд. Говорят, все наставники в эту ночь напиваются вина из ягод молочника и горланят песни. Так что никто и не заметит, если мы потихоньку улизнем.