Мои провожатые разделились на две группы. Трое дождались короткого кивка рябого, умчались куда-то в боковой вход, видимо на кухню. Командир и еще один боец переглянулись, буркнули почти в унисон:
- Шагай.
- Куда?
- В первый раз, что ль? – хмыкнул рябой, легко толкнул щитом. - Прямо. Сейчас к писарю на оформление, потом к коменданту вызовут. Ну и как получится…
Последняя фраза получилась весьма многозначительной. Но я и так знал, что произойдет: либо отпустят с пустыми карманами, либо засадят в подвал. Суда не будет, суды только для благородных. А комендант то ли наложит штраф, то ли сошлет на ближайшие рудники. В худшем случае будут пытки и повешенье, но лишь в худшем… Опасность-то нешуточная, стражники искали именно меня. Главное, чтоб не попался никто из завсегдатаев «Королевского приюта». Но надежда призрачная, придется изворачиваться.
«В камере использую плетения, выберусь, - твердо решил я. – Серую магию засечь легче, создает мощные завихрения. А вот старые добрые энергетические контуры на фоне непрекращающихся волнений в Астрале будут практически незаметны. Станут искать, но плевать…»
Принятое решение немного успокоило. Я опустил голову, зашагал к главному входу. Подумал о капюшоне, но отбросил идею. Надо выглядеть как все, смешаться с толпой. Любое отличие сразу вызовет подозрения…
Внутри оказалось шумно и светло. Обширный зал запружен воинами и служащими, арестантами. Обстановка максимально скудная: пол земляной, стены голые, много факелов в специальных пазах. У стены массивный стол, заваленный стопками пергамента и ворохами гусиных перьев. На дальней стороне еще один, пара стульев… вот и вся мебель. А если приплести жирные пятна копоти, занавеси паутины и затхлый воздух – картина получается весьма живописная.
Заметив в толпе парочку знакомых лиц, я отвернулся и опустил голову еще ниже. Тьма, угадал… несколько знакомых ворюг из «Королевского приюта». А чуть поодаль переминался с ноги на ногу сам трактирщик, взволнованно заламывал руки. Под глазом лиловый синяк, бровь рассечена, губы как вареники. Делец пытался заговаривать со стражниками, бормотал о невиновности. Но те не слушали, подталкивали в спину.
В уголке неведомо откуда материализовался сухонький старик в длинном белом балахоне, беззвучно зашептал… Я невзначай спрятался за спинами конвоиров, закусил губу. Плохо. То, что пригласят служителей, не рассчитал. Если маг почувствует хоть каплю остаточной волшбы, мне конец. Теперь остается надеяться, что святоши вздумают допрашивать только после коменданта…
Рябой и второй воин подвели к писарю, маленькому тщедушному человечку с воспаленными глазами и красной блестящей плешью. Тот подслеповато поморгал, макнул перо в чернильницу и выжидающе глянул на стражников. Те в скупых фразах обрисовали ситуацию, после чего предъявили мои документы и клинок. Канцелярская крыса старательно записала, повесила на меч бирку и махнула рукой. Меня подтолкнули в общую очередь, приказали стоять смирно.