Кто поумнее да посообразительнее, сразу бухнулись на землю. А вот те, кто подраться непрочь был — получили по полной, накормили от пуза и еще с собой надавали в дорогу. Как-то по сказкам я себе это все по-другому представлял. Поверженные, как я полагал, должны быть аккуратно уложены в штабеля, а не развешены беспорядочно по деревьям. Избы вообще можно было не трогать, а им как раз досталось сильнее всего — попасть легче, а увернуться только одна попыталась, наверное, баба-яга в ней жила.
В общем, пол-деревни Хреногр снес особо не напрягаясь и остановился. Те, кто летать не учился, тишком отползали за обочину дороги, в канаву. Прочие висели на ветках и признаков голоса не подавали, богатырь вроде стал успокаиваться. Я уж было понадеялся, что на сегодня все. И опять промахнулся — ну, что за день такой!
Из-за угла чудом уцелевшей перекошенной избы вышел дюжий заросший мужик в старой, изрядно обносившейся рубахе и вовсе уж рваными на коленях штанах. Посмотрел на Хреногора недобро, ухмыльнулся тоже… нехорошо.
— Мы тут, — объявил торжественно. — Чужаков не любим.
Подхватил с земли бревно, покрутил его, как посох легкий, и шагнул вперед.
Вот же везенье наше! Сколько деревень на свете, нет, надо было непременно на такую наткнуться, где богатырь честно отсиживал свои законные тридцать и три года на глиняной печи. А уж за столько лет силы можно преизрядно накопить!
— Как звать тебя, богатырь? — спросил Хреногор, перехватывая бревно подобнее.
— Зови меня Смерть, — гордо ответил местный дядька богатырь, явно сочинивший ответ заранее. За тридцать лет и три года еще и не то придумать можно.
— Совсем дурак, — пожурил Хреногор. — Кто ж Смерть по своей воле зовет?
Местный на «дурака» обиделся, а достойный ответ придумать не сумел. И не удивительно, за тридцать и три года сидения на печи привыкаешь к этакой неторопливости мышления. Зато сиииилы! За таким глаз да глаз нужен, а ну, как не дай Превеликий, найдет точку опоры, что ж выйдет-то?
Хреногор ловко отбил бревно противника и торцом влепил прямо в лоб. На печи силу можно высидеть (Превеликий дураков любит!), но никак уж не мастерство.
Местный заревел, бревном закрутил шибче. Недобитые деревенские сползались отовсюду, боясь пропустить невиданное зрелище.
— Задай ему, Ванька! — азартно крикнул с дерева мужик без топора. Иван, стало быть. Ну, не Илья — уже хорошо. Иваны же, как известно, бывают дураки и царевичи. Так вот, этот на царевича нисколько не походил.
Хреногор, надо отдать ему должное, ситуацию постарался исправить, как мог. Три раза его бревно вправляло противнику мозги, выбивая попутно зубы и пуская носом кровь. Все-таки, богатыри, наверное, не совсем люди. У меня бы, к примеру, голову с первого же удара оторвало, а этот стоит, даже сопли кровавые не вытрет.