Излишне напоминать, что последствия этого вполне оправданного самого по себе и весьма своевременного желания оказались просто чудовищными – как для населения и государственной бюрократии, так и для страны в целом.
Однако монетизацию льгот может затмить также подготовленная под прямым руководством Козака реформа местного самоуправления, способная полностью дезорганизовать основу повседневной жизни России – систему местных властей – и погрузить нашу страну в хаос. О степени неподготовленности этой реформы ярче всего свидетельствует данное регионам в последний момент беспрецедентное (особенно для путинской «вертикали») разрешение осуществлять ее не одновременно, с первоначально установленной для всей страны даты 1 января 2006 года, а «по мере готовности» в течение последующих трех лет.
На Северном Кавказе, представителем президента в котором Козак стал за несколько месяцев до монетизации, он не проводил никаких широко разрекламированных реформ (за исключением разве что выборов в чеченский парламент, идеология которых, насколько можно понять, была проработана помимо него). Однако именно при нем коррупция в северокавказских республиках разрослась до уровня, непосредственно угрожающего социально-политическим и религиозным взрывом в регионе, а через него – стабильности всей страны. Просочившаяся в СМИ (а возможно, осознанно переданная им для заблаговременной подготовки снятия с себя ответственности) аналитическая записка аппарата Козака о критическом положении в Дагестане свидетельствует не только о результате некоторых объективных процессов, но и о неспособности самого полномочного представителя президента по Северному Кавказу противостоять разрушительным тенденциям. В конце концов, предшествовавшие полпреды президента, при всей неоднозначности своих репутаций, справлялись с задачей поддержания стабильности за пределами Чечни и не позволяли событиям выйти из-под федерального контроля.
Впрочем, несмотря на все изложенные недостатки, на фоне остальных членов президентской «бригады» Козак представляется подлинным не только административным и юридическим, но и интеллектуальным титаном. По всей видимости, он импонирует Путину жесткостью, организованностью и упорством. Его направление сразу после Бесланской трагедии на вновь ставший «трехпогибельным» Кавказ, по всей вероятности, было ссылкой лишь частично,[51] а в значительной степени выводило его из-под удара бесконечных кремлевских интриг и сохраняло для будущего как своего рода президентский резерв.
В рамках «проекта Козак» функцию «официального» преемника, аккумулирующего и отвлекающего общественное и внутриэлитное недовольство и критику, своего рода «ложной цели» должен был, похоже, выполнять С. Иванов (который, естественно, не мог избежать соблазна заведомо тщетной надежды со временем превратиться из прикрытия в реального, основного преемника). Предполагалось, насколько можно понять, что Козак сменит Фрадкова за год-полтора до выборов и затем будет либо открыто и недвусмысленно поддержан Путиным (а также всесокрушающей мощью направляемого им административного ресурса), либо вообще назначен им и.о. президента на всю предвыборную кампанию и героически победит какого-либо оппозиционера (например, Рогозина), превращенного к тому времени в символ вселенского зла, каким в 1996 году был сделан Зюганов.