— А что если эта американка… ее зовут Лилиан Уэстмор… — Пимброк покрутил пальцем, — подсунута к чикагскому толстосуму со стороны? Что если она нацистская Мата Хари…
— Вполне возможно, — согласился полковник. — Держите ее в поле зрения. И надо взять под наблюдение одного русского, приехал из Дакара. Судя по документам, корреспондент ТАСС, но вполне возможно, что он такой же корреспондент, как я далай-лама.
— Мне сказали о нем вчера в пресс-бюро штаба, — сказал Эймз. — Я пошел в ресторан отеля у пристани и, увидев русского, подсел поближе к нему, попросил у него свежие газеты, разговорился и познакомился. Он живет в том же отеле.
Полковник одобрительно промычал.
— И там же проживает эта самая американка Лилиан, — сообщил Пимброк. В бельэтаже.
— Зовут его Мухин, — продолжал Эймз, — на вид сугубо штатский, мешковатый, похож на провинциального школьного учителя. Занимает номер на четвертом этаже, в тупичке над биллиардной и баром. Рядом с ним никто не живет, там каморка для запасной мебели, а наискосок у лестницы пустой номер, его проветривают после дезинфекции.
— Вы оба молодцы, узнаю школу сэра Шиллито. — Полковник отрезал ножичком кончик сигары и закурил. — Я рад, что получил вас… но боюсь, что ненадолго. Итак, рекогносцировка проведена, можно действовать. А что касается пойманного француза, то он меня мало волнует. Допросите для проформы и передайте майору Фланагану, он дохнет от безделья. Если француз действительно знает русский, то его следует перевербовать.
— А не связан ли приезд Мухина с предстоящим прибытием советской делегации? — спросил Эймз. — Может быть, Мухину поручили выяснить предварительно местную обстановку.
Полковник мотнул головой.
— Советская делегация не приедет. Черчилль послал приглашение от себя и от имени Рузвельта, но советские руководители ответили, что не могут отлучиться из Москвы. Некогда. Русские доколачивают немцев на Волге.
Эймз подошел к окну и посмотрел на виллы, где остановились Рузвельт и Черчилль. На вилле Мирадор стальные шторы на окнах были спущены — премьер-министр, вероятно, еще спал, но на вилле Дар-эс-Саада огромные венецианские окна, выходящие в сад, были распахнуты — проветривали комнаты.
— К Рузвельту поздно ночью вызывали всех военных советников. Только что кончили заседать. Может быть, возникли какие-нибудь осложнения?
— Все идет гладко, — ответил полковник. — Уинни настоял на своем, у него бульдожья хватка. Решено действовать в первую очередь на Средиземном море.
Эймз покачал головой.
— Воображаю, как рассердятся русские. Поднимут шум.