Топот за спиной приближался. Псевдо-диггеры, оказавшиеся, скорее всего, и в самом деле сатанистами, что-то орали, подбадривая себя, им вторил женский виг, один раз по стене прозвенела брошенная нам вслед железяка.
– Влево! – отчаянно закричал Борис, ныряя в какой-то едва заметный сворот. Я еле успел затормозить, кидаясь вслед за искателем в непроглядную тьму нового коридора.
Теперь мы бежали под уклон. Под ногами зачавкала мокрая глина, полетели брызги грязи – тут явно тек подземный ручей. Погоня задержалась у поворота, и теперь лучи фонарей светили нам по верх голов, выхватывая из тьмы блестящую грязь на полу коридора.
Внезапно спуск кончился, пол под ногами выровнялся, и мне в глаза бросился отблеск фонарей на черной, покрытой тиной и какими-то коричневыми разводами воде, но было поздно, остановиться мы не успели, и сходу влетели в воду, поднимая тучи брызг, сперва по колено, и почти тут же – по пояс.
– Е-мое! – прокричал запыхавшийся Борис, взбаламутив вокруг себя затхлую воду: – Вляпались!
Я оглянулся – сектанты подбегали к берегу подземного пруда, и чуть не упал – дно у меня под ногами скрывал толстый слой ила и каких-то осклизлых палок, железяк, бревен.
Впереди, там, куда били лучи фонарей, покрывшаяся рябью черная вода уходила во мрак.
Преследователи не спешили лезть в тухлую, маслянистую воду, и совещались, собравшись на берегу. Мы с Борисом, отбредя метров на пятнадцать, тоже остановились, тяжело дыша.
– Сейчас кто-нибудь из них достанет шпалер – и привет! – грустно проговорил Борис, стирая со лба пот – в подземелье было очень душно, вдобавок, взбаламутив придонные слои ила и прочей дряни, мы выпустили на свободу мерзкопахнущие, гнилостные газы – вокруг нас то и дело с противным бульканьем лопались белесые пузыри.
– Если бы они были вооружены… – ответил я, сплевывая тягучую слюну: – Нас с тобой угрохали бы раньше! Ясно одно – они за нами не полезут! Но и выйти на сухое место не дадут! Надо идти вперед!
– А куда – вперед? – сердито спросил Борис: – Вдруг там глубина – во! Или вообще завал?!
– Да что ты на меня-то орешь? – психанул я: – Предложи что-нибудь другое!
– И предложу! – спокойно отозвался Борис, обернулся к сектантам и миролюбивым голосом крикнул:
– Эй! Мужики! Давайте поговорим!
– Нам с тобой, сучий выползок, говорить не о чем! – немедленно донесся оттуда ответ.
– Сам ты… Трах-тарарах, и мать твою с загибом! – зло крикнул Борис, выругавшись так виртуозно, что даже преследователи наши разразились аплодисментами, о чем-то оживленно переговариваясь. Потом раздался тяжелый бас того самого, первым кинувшегося на нас мужика: