— Не убивайте его, — остановил Иркебай, увидев, что над головой степняка уже занесли саблю, — он храбрый воин, и я сохраняю ему жизнь.
— Я не привык благодарить за дарованную мне жизнь, — выплевывая воду изо рта и тяжело кашляя, ответил Алтанай, — но я поступил бы так же, случись такое с любым из вас.
— Буду надеяться, — махнул Иркебай рукой и заковылял, оставляя на льду мокрые следы меховых сапог, к берегу, где его воины уже разводили костер.
Кучум видел сверху, как гибли один за другим лучшие его воины, и злость, словно пар в закрытом котле, скапливалась внутри него. Горечь поражения и была тем огнем, что способен довести до исступления любого человека, привыкшего к победам и верящего в свою звезду и непогрешимость. Он в бессильной злобе колотил изо всех сил сжатым кулаком по обледеневшим бревнам крепостных стен и лишь чуть успокоился, когда ему доложили, что сибирцев оттеснили от опушки леса и подожгли близстоящие деревья.
— Далеко в лес не соваться, — передал он гонцу и повернулся к стоящему рядом Караче.
— Зимой лес плохо горит, за крепость нечего бояться, — тот словно угадал мысли хана и продолжал: — Надо в улусы за подмогой посылать.
— Без тебя не знаю, — сверкнул глазами Кучум, — а пройдут ли гонцы?
— Ночью отправим старого Ата-Бекира. Эта лиса с закрытыми глазами везде проскользнет. В крайнем случае приврет что-нибудь, коль схватят.
— Да и схватят, так не велика потеря, — сплюнул под ноги Кучум.
Наполненные смолой еловые ветки вспыхивали яркими факелами, и пламя перебрасывалось на соседнюю крону. Но стволы огню не поддавались, и вскоре лишь едкий дым вился клубами, направляемый ветром в крепость, заставляя людей кашлять, тереть покрасневшие от дыма глаза.
Захлебнулась и атака сибирцев, которые отошли в глубь леса на безопасное от пожара расстояние, укрывшись за глубоким оврагом, куда огонь не мог перекинуться. Едигир был доволен исходом боя.
— Ночью надо отправить охотников, чтоб забрали оружие и сняли кольчуги с убитых, — говорил он Качи-Гирею и Умар-беку, сидящим возле него у ярко пылающего костра.
— Ночью можно и в крепость прорваться, — высказал смелое предположение Умар-бек.
— Нет, многих положим, а чего добьемся? Возьмем их измором. Сколько у нас убитых?
— У меня лишь трое легко ранены, — сообщил один. Другой кивнул головой, подтверждая, что и среди его людей обошлось без потерь.
— Вот и ладно, — потер ладони Едигир, — так и воевать надо. Пусть воины шалаши ставят и греются по очереди. Направьте побольше народа, чтоб валили деревья. Будем засеки на дорогах делать. Не выпустим их из этой ловушки ни одного. Я это им обещаю! — потряс он кулаком в сторону крепости.