— Могу я увидеть Квазара? — крикнула Эмма.
Накачанный, уверенный на вид мужчина подскочил со своего места за Шайаной.
— Ну, привет, де-то-чка! — сказал он, схватившись за промежность и рывком выставив вперед низ живота. — Ты можешь увидеть Квазара в любой момент, принцесса, ты поняла, о чем я?
Квазар говорил с непонятным евро-американским акцентом, бытовавшим где-то между Марокко и районом Саут-Сентрал Лос-Анджелеса.
— Мы бы хотели, чтобы вы сказали несколько слов в камеру.
— Тогда Квазар готов зажечь!
— Отлично, — сказал Эмма, слабо улыбнувшись, — именно это мы и любим слышать.
Квазар выскочил вперед. Он был одет в черные облегающие джинсы, ботинки из змеиной кожи на каблуке и красную шелковую рубашку, расстегнутую чуть не до пупка. Эмма, за которой перемещалась съемочная бригада, отвела Квазара в очередь и поставила напротив толпы.
— Почему ты выбрала его? — заверещали несколько девчонок. — Мы еще не прошли прослушивание.
— Девушки, у вас еще будет такая возможность, — крикнула Эмма с преувеличенной радостью. Но она знала, что почти наверняка такой возможности у них не будет. Большинство настоящих перспективных «липучек», «выскочек» и «сморчков» уже были отобраны по заявкам или лично сотрудниками шоу, которые ходили среди толп. Все остальные во избежание бунта получат примерно тридцать секунд славы, но шансы на то, что кто-нибудь из них на этой стадии покажет себя достаточно сильным ботаником, уродливым, отчаянным, распущенным, высокомерным, эмоционально или умственно нестабильным (или даже, но очень редко, талантливым), чтобы попасть на конкурс, были не велики. Национальный выставочный центр сдавал свои залы в аренду не задешево, и у Эммы и остальных членов производственной бригады, работающих под огромным давлением, был всего один день на то, чтобы прошерстить всю толпу, одновременно пытаясь отснять как можно больше «неожиданных гостей» и просто подходящих кадров.
День у Эммы выдался очень трудный, а Квазар тем временем наслаждался своим днем и определенно не собирался позволить ворчливому негодованию собравшихся вокруг него конкурсантов испортить ему настроение.
— Как дела, детка? — крикнул он Эмме, поигрывая надутыми мышцами.
— Как ты себя чувствуешь? — крикнула в ответ Эмма из-за камеры.
— Я чувствую себя отменно! — сказал Квазар. — Потому что я чудак!
— Ты лучший, Квазар?! — крикнула Эмма. — Скажи нам, что ты здесь самый лучший.
— Я здесь самый лучший! — послушно ответил Квазар.
— Скажи нам это еще раз, — крикнула Эмма, — но погромче!
— Я здесь самый лучший! — заорал Квазар.