Потом она ощутила, как ее плоть медленно раздвигает горячий твердый ствол его мужского естества, и все ее мысли и чувства сосредоточились на этом ощущении. На мгновение они оба замерли, и из уст Фионы вырвалось умоляющее восклицание продолжать. Она обвила его руками, Эли выгнул спину и для большего удобства подложил руки под ее ягодицы.
Фиона ахнула и рванулась ему навстречу, помогая войти на полную глубину.
– О Боже, какая ты там сладкая, Фиона, – пробормотал он.
– Не останавливайся, – дрожащим шепотом попросила она.
– Нет. – Он стал целовать ее лицо, губы, волосы. – Нет, я так долго ждал, что хочу насладиться тобой сполна.
Фиона всхлипнула: от его слов огонь разлился по ее телу, и она хотела, чтобы он погасил его прямо сейчас, немедленно. Она стала двигаться под ним, побуждая его к действию.
Эли задрожал и придержал ее за ноги, желая прекратить это поддразнивание.
– Так нечестно, – сказал он.
– Мне все равно. – Грудь ее тяжело вздымалась. Но он заставил ее подождать, пока не насытился ее ласками, поцелуями и страстными мольбами. Наконец, когда она начала вскрикивать, не в силах больше терпеть этой сладкой пытки, он уступил и начал входить в нее сильными ритмичными толчками. Этот древний примитивный ритм постоянно звучал в ее теле с тех пор, как она встретила Эли.
Наслаждение начало накатывать на нее волнами, и она заметалась под ним в исступлении, пока сладкий жар не поглотил ее полностью, разлившись по всему телу и закружив в водовороте огня.
Когда Эли в изнеможении упал на нее, обессиленный, удовлетворенный, она обняла его и тихо гладила по спине. Он поймал ее руку и поцеловал. Не открывая глаз, она нежно улыбнулась. Только Эли мог превратить Рождество в самую прекрасную ночь в ее жизни.
– О Эли, – прошептала она, вздохнув.
Он зарылся лицом в ее волосы.
– С Рождеством, дорогая.
И через секунду провалился в сон.
Эли разбудил холод, но, несмотря на физический дискомфорт, он чувствовал себя совершенно счастливым. Он прислонился к теплому нежному телу женщины, лежащей под ним, зная, что именно ей обязан этим чувством.
Однако заснуть ему больше не удалось. Холод окончательно прогнал остатки сна, и Эли поднял голову. Фиона спала, лицо ее было ясным и безмятежным. Эли улыбнулся ласковым лучам утреннего солнца и поцеловал бледную, нежную, как у ребенка, щеку Фионы. И вдруг до него дошло. Солнце!
Осторожно, чтобы не потревожить Фиону, он сел и свесился с дивана, потянувшись к окну. Солнце ярко сияло в кристально чистом небе, словно и не было ночной метели. Снег укрыл окрестности толстым одеялом и слепил глаза. Эли прикинул, что уже примерно половина девятого. Выходит, они всю ночь спали, вместо того чтобы ежечасно проверять животных!