Девушка показалась ему потерянной и одинокой. Ее тонкая фигурка выглядела напряженной, волосы спутаны, лицо измученное. Она не была похожа на ту ухоженную Изабелл Маргарет Уинтерс, чья фотография в паспорте ему так приглянулась. На щиколотках, талии и запястьях зияли пурпурные ободы гематом и спекшейся крови.
Изабелл спокойно созерцала даль, и взгляд ее казался исполненным тайного смысла. Он приблизился к ней стремительным шагом.
— Мисс Уинтерс, как вы себя чувствуете? — спросил Рафик тоном человека, искренне озабоченного ее состоянием.
— Счастлива, что жива, — подняла она на него свои смущенные глаза, но, тут же отвернувшись, добавила: — А вы?
— Я тоже несказанно рад, что мы счастливо отделались. Вы уже видели, что стало с хижиной?
Изабелл лишь кивнула в ответ.
— Я более чем уверен, что команда спасателей уже направлена к нам на выручку.
Девушка вновь коротко кивнула. Рафик настороженно посмотрел на Изабелл.
Рафик не то чтобы пасовал перед ней. Нет. Он ни перед кем никогда не пасовал, статус не позволял. Кроме того, Рафик знавал гораздо более красивых, загадочных, непостижимых женщин. Их кажущаяся недоступность никогда не останавливала его, он всегда находил способ овладеть той, к которой испытывал влечение. Но сейчас эта сидящая перед ним на песке лохматая, худая, измученная и немногословная иностранка Изабелл Маргарет Уинтерс заставила его сконфузиться.
За миловидной внешностью этой типичной представительницы европейской расы таилась непреклонная воля, несокрушимый дух.
Он присел напротив девушки на корточки, положил ладони на ее озябшие плечи, заглянул в глаза цвета моря, увидел черные блестящие расширенные зрачки. И понял: девушка все еще в шоке.
— Вы продрогли, — сказал он, накинув ей на плечи свою рубашку.
— Вовсе нет, мы же в тропиках.
— Не снимайте, — мягко, но настойчиво произнес он.
Рафик помог ей продеть руки в рукава и застегнуть пуговицы. Руки девушки тряслись, пальцы не подчинялись.
— Вы ранены! — воскликнула Белл.
Он молча смотрел в ее широко открытые глаза.
— Вас ранили, — повторила она.
— Ерунда, — отрезал Рафик, продолжая пристально смотреть на Белл.
Девушка, словно испугавшись его взгляда, отвернулась.
— Ваши раны куда серьезнее, позвольте мне осмотреть их при дневном свете, — произнес Рафик сиплым голосом.
Пока он неторопливо, внимательно исследовал багровые метины на ее коже, Изабелл исследовала его самого. Волосы у мужчины были цвета воронова крыла, глаза как весенняя зелень, а кожа как охра. С лица не сходило выражение сосредоточенности, а его черты показались ей столь же точными и выверенными, как и поступки. Этот человек олицетворял собой гармонию духа и плоти, решила для себя Изабелл. Ему все известно, все доступно, но и все наскучило... Все, что он делает, продиктовано чувством долга, не более того.