Наступило молчание.
– Что? Чего смотрите-то так? – не выдержал алхимик. – Знаю, поверить трудно. Но зачем мне вас предавать, если мы вместе головами рисковали в храме Феникса?
– Разве кто-то здесь говорил о предательстве? – ледяным тоном осведомилась Гончая.
– Не говорил, но подразумевал!
– Удивительный у вас рассказ, однако, мэтр. Даже меня, гнома бывалого, до слёз пробрало.
– А ты, достопочтенный Брабер, как здесь очутился?
– Где демоны – там и я, забыли, мэтр Ксарбирус?
– А отчего ж у сего демона голова до сих пор на плечах, прошу простить, мэтр Кройон?
– Потому что это неправильный демон. То есть потому, что это как раз демон правильный… тьфу ты! Главное, что он не лопает кого попало.
Кройон потупился и смущённо заскрёб когтями.
– И ты, значит…
– Шел за вами от самого Семме, такое дело, – осклабился гном.
– Какой потрясающий альтруизм, чтобы не сказать – самопожертвование! – съязвил алхимик.
Гончая и демон обменялись многозначительными взглядами.
– Что ж, мэтр Ксарбирус, раз вы с Тёрном просто угодили в засаду, давайте тогда просто порадуемся, что всё кончилось благополучно. Наш керван, как говорит мэтр Кройон, снова в сборе. Ничто не мешает нам выполнить то, ради чего всё затевалось, – отправить нашего дорогого демона обратно к нему домой. Вы говорили, что здесь неподалёку – ещё один храм Феникса, необходимый, чтобы…
– Прямо как всеми нами любимый Тёрн, – почти подобострастно хихикнул Ксарбирус; оно и понятно, Гончая сейчас ничуть не напоминала ту бессильную и беспомощную, какой её на руках втащили в лавку почтенного доктора медицинских и алхимических наук.
– Как всеми нами любимый Тёрн, – кивнула Стайни. – Он скоро придёт в себя. Он просто устал. Никто не знает и не представляет, с чем ему пришлось столкнуться. Например, ты, мэтр Ксарбирус, – знаешь теперь, что это за тень? Откуда она, можешь не говорить – мы все видели, говорили, знаем. Можешь не повторять про «другой план».
– Повторять не буду, – прищурился Ксарбирус, – но кое-что иное скажу. Во-первых, призраку был нужен только Тёрн, и никто другой. Во-вторых, остальных он – или оно – просто не замечал. Или не замечало.
– Почему же не убил?
– Зачем, если мы не способны причинить ему никакого вреда?
– Ну… просто так… по злобе?
– Не надо переносить на существ с иного плана наши собственные страхи, – Ксарбирус всё больше и больше ощущал себя в родной стихии. – Никто не знает, каковы они, нематериальные, спиритуалистические сущности иного бытийного разряда. Им могут владеть совершенно иные эмоции. И они могут видеть совершенно иные пути достижения цели.