Последний защитник Брестской крепости (Парфенов, Стукалин) - страница 3

Наконец, ведущий снова взял микрофон. Он пытался шутить, каламбурить и разбавлять эту напряженную атмосферу историческими экскурсами, что было откровенно не к месту. Затем ему поднесли папку с бумагами, и партийный «тамада» объявил, что настало время ветеранам познакомиться. Начал он с представления немецких гостей, зачитывая по листку их имена и фамилии и поясняя, кто кем служил на войне и как сложилась его дальнейшая судьба в мирное время. Один из гостей всю войну провел на конюшне, второй был поваром…

Каждый раз, когда ведущий зачитывал короткую биографию немецкого гостя, тот чуть привставал и с напряженной улыбкой приветственно кивал сидящим напротив советским ветеранам.

…Третий штабным писарем, четвертый ремонтировал машины и мотоциклы в тыловой роте…

Звук отодвигаемого стула грохотом разнесся по залу. Высокий седовласый старик поднялся из-за стола, намереваясь уйти. Его суровое смуглое лицо испещряло множество морщин. На заношенном двубортном пиджаке почти не оставалось свободного места от медалей и орденов.

— Митрич, ну ты чего, в самом деле? — Сидевший рядом с ним ветеран потянул его за рукав. — Неудобно же, гости издалёка приехали как-никак.

— Пусти, Олег Валентинович. — Старик высвободился. — Не желаю я слушать эту ложь и не желаю сидеть с ними за одним столом.

Ведущий смолк, пытаясь понять, что за сутолока возникла за столом, а светловолосая немка в синем брючном костюме склонилась к уху толстяка в белой панаме, быстро что-то говоря ему. Тот внимательно слушал ее, озабоченно поправляя затейливым образом завязанный на шее песочного цвета платок.

— Митрич, ну сядь…

— Не могу я, Олег…

Зал затих, даже официантки с подносами застыли на месте. Все с беспокойством смотрели на вставшего из-за стола старика.

Ведущий, понимая, что назревает конфликт, попытался исправить положение, выкрикнув в микрофон переводчице немецкой группы:

— Не переводить им!

А затем, совладав с волнением, уже сдержанно, но достаточно громко, чтобы заглушить разговор двух ветеранов, продолжил:

— Разрешите представить вам последнего защитника Брестской крепости! Кожевников Степан Дмитриевич! Продержался дольше всех — до конца августа, попал в плен в результате ранения, но вскоре бежал, сражался в партизанском отряде, дошел до Берлина…

Если ведущий полагал, что Кожевников засмущается, робко раскланяется и вернется на место, он заблуждался. Старик молча направился к выходу.

— Товарищ Кожевников! — уже более строгим, повелительным тоном произнес ему в спину партийный «тамада». — Сейчас же сядьте на место, не позорьте нас перед гостями!