— Когда было скучно, — с тем же невинным выражением лица призналась девочка. — Если тебе не нравится, я не буду.
— Ах, не в этом дело! Если хочешь, конечно… Бес В Ребро, не смотри на нас так! — потребовала она, заметив, что беседа эта до крайности меня заинтересовала.
— Послушайте, если вы будете заниматься этим, не нарушите ли вы клятву? — поспешил узнать я. — И потом, видя, чем вы занимаетесь, легко ли мне оставаться в стороне?
— Милостью Богов прошу, — пробормотала Быстрые Глазки, — не мешай нам, мы просто потрогаем друг друга. Может быть поцелуемся.
Я настоятельно посоветовал им вспомнить о виселице, которой мы поклялись, но ничего не помогало. В конце концов, я уснул, готовый в любой момент проснуться с петлей на шее. Но — и вот она справедливость Богов! — ровным счетом ничего не произошло. Боги простили им все эти вздохи, оглаживания и причмокивания.
Прошло несколько дней моего шкиперского существования и я, мало помалу, стал задумываться, не лишаю ли себя из-за глупых страхов немалого удовольствия. Где-то день на четвертый, готовясь ко сну, я, как бы между прочим, присел на край постели, где уже устроились спутницы.
— Трина, любовь моя, а во что еще ты играла с братиком и сестрицей? — полюбопытствовал я, осторожно устремив свою ладонь под одеяло.
— Бес В Ребро, перестань, — заволновалась Быстрые Глазки. — Оставь девочку в покое. Ты вечно пытаешься приобщить ее к какому-нибудь разврату.
— Я никогда не занималась развратом, — улыбнулся мой маленький дружок и обернулась к девице-капитану. — Неужели вам с Крикуном никогда не доводилось спать в одной постели?
— Доводилось, конечно, — ответствовала Быстрые Глазки, — особенно, когда мы были совсем детьми.
— И вы никогда не трогали друг друга? — изумилась милая Трина. — Тебе было не интересно, что есть у него, а ему не интересно — что у тебя?
— Попробовал бы он! — рассердилась рыжеволосая.
— И все-таки, что вы еще делали? — полюбопытствовал я, ибо разговор этот изрядно разжег мою похоть.
— Мы с сестрицей никогда не целовали друг друга в то место, куда целуешь меня ты и Быстрые Глазки, — ответствовал невинный ребенок, — но сестрица позволяла себя туда целовать брату.
— Кто из нас развратник, коварная?! — вопросил я как можно суровей уставившись на своего капитана. — Знай же, что я ласкаю ее, как любящий отец свою маленькую дочурку, ты же — как похотливая извращенная женщина. Ибо женщинам более пристало тяготеть к тем органам, что находятся под животом мужчин, нежели к тому, что скрывается меж ног их подруг.
— Но разве она не прекрасна? — смущенно пробормотала Быстрые Глазки. — Разве невинный животик нашей маленькой Трины не должен вызывать умиления, желания его приласкать? Неужели ты не понимаешь, что я столь нежно люблю ее, как любила бы, наверное, свою младшую сестру, если бы таковая у меня была?