Милая Чера тут же полезла ко мне на колени, ибо, как я понял, в дварфских банях это самый распространенный способ делания того, что мы задумали, но матушка ее тут же посоветовала ей сесть ко мне спиной, решив, что, коль скоро, вход ее расположен достаточно низко, так будет удобнее нам обоим.
Как говорит Глазки, немало смотрело в тот момент в нашу сторону лиц, но этого я не замечал, а со всей решительностью устремился в тот грот наслаждений, что судьба предоставила мне на этот раз.
— Ах, — произнесла маленькая Чера, — мне, все ж таки, немножечко больно.
Но сказано это было в тот момент, когда в нужном направлении вошло уже полностью навершие моего вторгающегося органа, и мать девочки подбодрила меня, сказав, что по собственному опыту знает, что большая часть дела уже сделана.
Следующие слова Черы относились к тому, что делать то, что мы делаем, это гораздо интересней, чем играться со своим пальцем и вскорости мы подошли к финалу. Все проходило тем быстрее, что мышцы дварфов крепче и сильнее, чем мышцы людей. Касается это и тех мышц, что ответственны за процесс деторождения. Никогда не встречал я более тесного обхвата.
— Спасибо тебе, милая! — радостно поблагодарила мать. — В отношении тебя мой долг выполнен полностью. Что же касается меня, то сейчас мы попьем пива, господин маг отдохнет, а потом его молот пройдется и по моей наковаленке.
Отдыхал я не слишком долго, что, без сомнения, объясняется воздействием травы, и, поскольку мать Черы была для меня тяжеловата, чтобы садить себе на колени, то овладел я ею прямо на столе.
— Ах, бедный мальчик тоже сгорает от желания, — сказала дварфянка, заметив после нашей игры сколь возбужден Маленький Крикун. — Так, раз уж пропала моя добродетель, пусть и он мной попользуется.
Что Крикун и не преминул сделать дважды, я же обладал ей после этого еще трижды.
— Воистину, дело не в размерах, — вынуждена была признать дварфянка. — Друг Поздний Рассвет, ваша неутомимость просто поражает меня и я искренне счастлива, что за помощью в столь деликатном деле обратилась именно к вам.
Обстоятельства же сложились, однако так, что сразу на утро, после веселого времяпровождения, мне со спутниками моими пришлось оставить гостеприимную дварфскую столицу. Мать Черы, по выходу нашему из бани, не преминула сообщить, что не менее чем на две недели, нам нужно выехать из Хелловой Горы, в связи с появлением здесь ее супруга.
Каюсь, до тех пор у меня и мысли не было, спросить не замужем ли она. Заметив на моем лице тревогу, дама рассмеялась и успокоила:
— Все дело в наших обычаях. Приезжайте недели через две, я лично познакомлю вас с мужем и вы увидите, сколь он добрый человек, и как благодарен за то, что вы выручили меня в этом недоразумении с долгом. Сейчас же, обычай требует, чтобы он немедленно схватил секиру и погнался за вами с целью зарубить, иначе всеобщее мнение склонится к тому, что он никогда и не считал меня верной женой. Но, если он будет преследовать вас долее двух недель, то же всеобщее мнение вынесет приговор, что мелкие личные заботы в состоянии отвлечь его от нашей кузницы. А это не только заслуживает неуважения, но и серьезно может отразиться на нашем благосостоянии.