— Ну, разумеется, нет, — обиделся я. — Пришел предупредить вас.
— Но зачем, с какой целью? — агрессивно спросил он. — Если, как вы утверждаете, я уже сделал инвестиции в мошеннический фонд, тогда ваше предупреждение запоздало. Да и вообще, с чего вы взяли, что это обман? Может, вы сами все это затеяли, а?
Да, разговор пошел совсем не так, как я рассчитывал.
— Просто подумал, вам надо это знать, чтоб больше не попадаться на удочку мошенников, — обиженно заметил я. — Сам я не имею отношения к обману, просто сын одной его жертвы. Надеялся, что у вас есть информация, которая поможет мне вернуть деньги. Вот и все.
Он снова опустился в кресло и молчал несколько секунд.
— Какого рода информация? — уже более спокойно спросил он.
— Ну, — ответил я, — при всем уважении к моей матери она далеко не финансовый гений, и обмануть ее ничего не стоило, но вас… — Я выдержал многозначительную паузу.
Он снова поднялся, подошел к столу. Взял большой белый конверт и бросил мне на колени. В нем находился глянцевый рекламный проспект, где описывались невиданные инвестиционные возможности, которые «выпадают лишь раз в жизни». Я пролистал его. Все выглядело очень убедительно и создавало впечатление вполне легитимной организации со снимками офисных зданий в Гибралтаре, с графиками роста доходов от инвестиций в прошлом и на перспективу, которые доказывали, что все движется в верном направлении, о чем свидетельствовали восторженные отзывы многих инвесторов.
— С чего вы взяли, что это обман? — спросил он.
— Знаю о двух отдельных случаях с разными людьми, в том числе с моей матерью и отчимом: после инвестирования в этот банк они потеряли свои деньги. Всем им говорили, что хедж-фонд, в который они вложили деньги, вдруг обанкротился и никакого имущества и финансовых активов у него не осталось. У меня есть основания полагать, что, во-первых, эти фонды никогда не существовали и деньги были просто украдены.
Я снова перелистал глянцевую брошюру.
— Профессиональная работа, — заметил он. — Представлена вся необходимая информация и гарантии.
Еще бы не профессиональная, когда охота идет за инвестициями в миллионы долларов.
— Но вы хоть как-то проверяли эти данные? — спросил я.
Он не ответил, но по выражению лица я понял — нет, не проверял.
— Почему же тогда ваша мать не обратилась в полицию? — спросил он. — Они могли возбудить дело.
— Не могла, — коротко ответил я, не вдаваясь в подробности.
Я вспомнил странный вопрос, который он задал мне еще у ворот, интересуясь, уж не из налоговой ли я службы, и как он воинственно был настроен.