Мишка не торопится с ответом. Жить одному ему не понравилось. Чуть копыта не отбросил от обычной простуды. Но как же неохота бросать то, что нажито, наделано, настроено. Хотя гуртом это все можно без труда повторить и на другом месте. Кроманьонцы не только все схватывают на лету, они словно вживаются в осуществляемый процесс. При взаимодействии с ними чувствуешь себя частью одного организма.
Ну да, ведь подмечал же Мишка, что род – это команда по выживанию. Совместному, что особенно важно. Взаимодействие нарабатывается, знания транслируются, навыки совершенствуются. А ротация в составе группы не только для того, чтобы избежать кровосмешения. Люди приходят и уходят. Или остаются. Прижился, сработался – значит, свой. Не получилось – ничего страшного, переберешься к соседям, попробуешь еще раз.
Он, пожалуй, еще не стал здесь своим. Ему помогают много, а он другим – редко. И если здесь, у плавильни и кузницы, жизнь крутится вокруг его замыслов, то в путешествии будет мало толку от городского юноши. Придется бегать на подхвате и всему учиться. Но здесь все охотно учатся. Забавно, народ-то здешний буквы запоминает. Таких грамотеев, как Сайка, не встречается, но несколько человек вполне способны черкнуть записочку. Например: «С подателем сего пришли четыре жерди по три метра». Хи-хи. Про подателя он, конечно, загнул, но метр, горшок и полено в обиход вошли легко. Даже не старался нарочно, просто Сайка в рецептах пользовалась. Сто миллилитров – черпак, десять – ложка. Палец – дециметр, ноготь – сантиметр. Не он придумал, само пошло. Вес упоминают нечасто, поэтому кратные единицы пока не сформировались.
Так что кроманьонцы совершенно не тупые, не ретрограды и не ослы упрямые. Как что удобное или полезное подметят – мигом берут в оборот. И строят сразу три больших челна. Ему, Айн и Сайке. Погрузить наковальню в скорлупку из коры и жердочек – дело непростое, надо вводить в корпус серьезный помост в донной части. Жалко обжиговую печку оставлять, из всех его сооружений она получилась самой удачной.
Посмотрел на хлопочущих женщин, и мысли его приняли новое направление. Толстухи ведь ни капельки не жирные. Мясистые, он бы сказал. Таких отобрали условия жизни, мощных телом. Хотя они, эти самые условия, и разумом не пренебрегли. Гребля и шитье – сочетание просто восхитительное. Ломовая сила и тонкая микромоторика. Правду писали антропологи, что древний человек от современного отличался только… а чем он отличался?
Знаниями? Да, другие у этих людей сведения. Того, что они знают о природе, наверное, не знает ни один профессор.