— Из-за… меня? — не веря своим ушам, переспросил Звягинцев. А в голове формировался один-единственный вопрос: «Неужели и эти на кого-то работают?»
— Ну да! — словно не понимая, чему тут удивляться, воскликнул кэп и несильно ударил бродягу кулаком в грудь. — Мы ж не суки, мы помним, что ты нам помог. К тому же я знаю, что у тебя с этими чурками траблы. Чего ж не помочь хорошему человеку? Правду я говорю, парни? А, Фаш?
— Так точно, кэп, — ответили в один голос ребята.
— Хорошему человеку мы всегда готовы помочь, — уточнил Женя и толкнул вперед раненного в руку, безоружного кладовщика. — С этими прихвостнями чего делать будем?
— А что с ними делать? — удивился кэп. — Расстрелять пид***сов!
Старик остался стоять, где и стоял, в его потухших глазах не было ни стыда, ни укора, все застлала туманная, почти отключившая своего хозяина от наружного мира задумчивость. Но конформист по натуре Мирон, умеющий быстро приспосабливаться к новым условиям, подбежал к кэпу.
— Постойте, постойте. — Он попытался отвести ствол автомата, направленный ему в живот, и залепетал так быстро, что половину слов попросту было не разобрать: — Ну зачем же так резко? Сразу расстрелять. Я много чего умею. Я… я… вы только возьмите меня с собой. Не пожалеете, обещаю. Я же могу вам быть полезен, я знаю, где тут в округе бродяжьи схроны есть. Там много чего интересного попадается. Хорошие цацки, хорошее аммо. Чего вы сразу расстреливать-то? Расстрелять всегда можно успеть… О, — он сморщился и хлопнул себя ладонью по лбу, — что я несу? Простите дурака. Вы меня поймите, я «монголов» не люблю еще больше, чем вы, да я их ненавижу! — выкрикнул он, изображая из себя завзятого монголоненавистника. — Но что делать, если я остался ни с чем, а они предложили место работы… Я бы с ними не работал, мамой клянусь! Мне бы только зацепиться где-нибудь, деньжат подсобрать, а то в Каран-Яме… Мужики, я бы никогда не стал помогать узкоглазым, если бы эти твари не разрушили Каран-Ямы! А теперь нам с Семенычем нужно пристроиться где-нибудь. А его, — он оглянулся на Кудесника, нежно прижимавшего к себе девушку, — они же его по-любому бы нашли, что с моей помощью, что без нее. Они же всю зону на уши поставили! Ну, ребята, а? Возьмите меня с собой, я вашим маркером буду… Все, что вы скажете, сде… лаю…
Он запнулся, сглотнул слюну и сделал шаг назад, поняв, что его слова никак не действуют на посуровевшего кэпа. Он знал, что в Атри предательство не прощается, не оправдывается и не перекрывается другими поступками. Даже десяток добрых дел, при условии, что вам оставят жизнь, не смоют оставшийся от него послед. Но в живых, как правило, за это не оставляют.