Аномалия любит открытые пространства, а потому в лесу круглые вмятины случалось видеть очень редко. Полагаясь на это и отбежав, как ему показалось, на достаточное расстояние от луга, Кудесник остановился и перевел дыхание. От американцев он оторвался самое меньшее метров на пятьдесят. Егор прижался спиной и затылком к толстому стволу сосны, выждал пару мгновений, высунулся и оглянулся. Американцы, судя по звукам, проходили мимо, тихо матерясь и бряцая оружием. Они его искали. Злились друг на друга за то, что упустили цель. Кудесник сел у дерева, просунул скованные железными браслетами руки через ноги, сбил со лба пот, прислушался, убедился, что звуки доходят откуда-то слева, — стало быть, американцы так и не нашли его след, и с облегчением вздохнул.
А потом вдруг стало тихо. Ни шагов, ни бряцанья оружия, ни ругательств.
Если они остановились, то слишком уж надолго… «Неужели заметили?» — подумал Егор, весь превратившись в слух и вглядываясь в частокол из высоких, разлапистых деревьев, окруживший его со всех сторон.
Точно заметили. Бродяга пошарил глазами по земле в поисках чего-нибудь увесистого, но вокруг валялись лишь тонкие сухие ветви. Пригляделся — не мелькнул ли между деревьями «амеровский» костюм? Нет, вокруг по-прежнему тихо. Где-то вдали стрекочет птица, жужжат над головой дикие осы, по небу плывут белые клоки ваты.
Первый шел прямо на Кудесника. Звягинцев, завидев его, встрепенулся, будто ему за шиворот влетела оса, попятился на четырех, переполз за ствол так, чтобы его не было видно, и залег, распластавшись по земле. Вжавшись в землю и закрыв глаза, Егор пролежал так минут пять, не меньше. По его подсчетам, американцы уже должны были пройти мимо. Он всей душой желал видеть их удаляющиеся спины, но, разлепив веки, прижался к земле еще сильней — пехотинцы как раз шли в нескольких метрах от него. Цепочкой: первый, второй и последним здоровяк без шлема. Странно они шли. Руки по швам, оружия у одного нет вообще, второй волочил по земле «штайр», казалось, только благодаря тому, что ремень перекрутился и зацепился на запястье, глаза смотрели исключительно вперед себя. Они его не ищут, это он понял сразу, как и то, в чем причина такого безвольного поведения. Следом за пехотинцами шли три шептуна. В своих плащах с капюшонами, высокие, худые, похожие на черные тени, они двигались, как всегда, беззвучно.
Кудесник ощутил, как волны произнесенных шепотом слов накатывают на него одна за другой, становясь все громче, а слова — четче. Это была не пси-атака, только фон, но поскольку теперь Кудесник находился гораздо ближе, то и интенсивность фона возросла. В какое-то мгновение, когда он хотел сжать кулак, у него это не получилось. Его зацепили ментальные якоря, тянувшиеся за шептунами, а ведь если вовремя от них не избавиться, то можно запросто присоединиться к пехотинцам и стать для шептунов приятным сюрпризом.