. А ни переживания человека, в один момент лишившегося дела, которому он отдал несколько лет своей жизни, ни вопрос, что будет с этим человеком дальше, нисколько ее не заботили.
С этого момента жизнь в семье Харитоновых резко изменилась. Опираясь на собственный опыт, Глеб думал, что работа на Антона не будет отнимать у его жены очень уж много времени, но он ошибался. Став помощницей депутата, Олеся почти перестала бывать дома. Могла уехать чуть свет, могла вернуться под утро, а могла и вовсе не приехать, потому что у нее начались командировки разной степени длительности – хотя у самого Глеба за все время этой работы практически не было командировок.
– Это я тебя берег, старик, – смеясь, говорил Антон в ответ на все недоуменные вопросы бывшего помощника. – Ты все-таки человек уже не совсем молодой, я думал, что жаль тебя гонять туда-сюда. А супружнице твоей такие разъезды только в кайф.
Сама Олеся, сколько бы муж ни допытывался, вообще ничего не рассказывала о своей работе.
– Можно подумать, ты сам не знаешь, – отмахивалась она. – Все то же самое, что и раньше… И вообще давай спать, я очень устала.
В опустевшем доме Глеб чувствовал себя необычайно одиноким. Кроме кошки Муси, ему не с кем было поговорить, никому до него не было дела. Чтобы избавиться от этой тоски, он решил возвратиться к прежней работе и вновь вернулся в строительную фирму Котова, уже, конечно, не генеральным директором компании (эта должность была занята его бывшим помощником), а только одним из заместителей. Но вот что странно – дело, которое раньше казалось не только привычным, но и любимым, больше не увлекало и не занимало. Глеб работал чисто механически, не вкладывая душу: так, как когда-то в детстве мыл посуду или зубрил спряжения глаголов – лишь потому, что это надо. Мысли его были далеко, и чем дальше, тем более печальными эти мысли становились. Неужели его второй брак оказался столь же неудачным, сколь первый? За какие-то полгода они с Олесей стали совершенно чужими людьми: почти не разговаривают, нигде не бывают вместе. Об интимной жизни и говорить нечего, он уже не помнил, когда они последний раз занимались любовью. В этом, конечно, и его вина, с возрастом мужской силы здорово поубыло, и после бурного всплеска чувств, вызванного запоздалой любовью и свадьбой, наступил неизбежный период спокойствия. Но все равно ведь человеку в любом возрасте хочется ласки, нежности и тепла! Но каждый раз, когда он пытался обнять жену, Леся отодвигалась от него со словами: «Ой, Глеб, ты опять… Не сейчас!» – и такой гримасой, что он вскоре окончательно прекратил попытки наладить хоть какой-то интимный контакт в семье.