— Гриша, друг, хорошо, если твои слова дойдут до командира! — ответил со второго яруса Таюрский.
Но в скором времени слова Москвичева действительно подтвердились: Москвичева, Таюрского, Долгирева и меня направили в учебно-тренировочную эскадрилью капитана Соляника.
…Заволжский пейзаж не так уж привлекателен. Кругом, куда ни посмотришь, раскинулась изрезанная оврагами степь, на которой лишь изредка встречаются мелкие кустарники. Выпал первый ноябрьский снежок.
Мы не спеша идем к землянке, в которой размещается эскадрилья Соляника. Левее тропинки, ведущей в столовую, стоит около десятка сломанных «пешек».
— Лес рубят — щепки летят! — бросил шутку Таюрский.
— Да, поработали ребята, — отозвался Долгирев.
— Не смеяться, братцы, а плакать надо! — упрекает друзей Москвичев. — Я таких летунов отправил бы в штрафную роту за их работу! Ведь эти машины позарез нужны фронту! Вы же знаете, что сейчас творится под Сталинградом!..
— Верно. Если выполнять «Наставление по производству полетов» и «Инструкцию по технике пилотирования Пе-2», то такой свалки не будет, серьезно заключает Долгирев.
— А ты, Николай, почему молчишь? — спрашивает меня Таюрский.
— Конечно, безобразие! Надо бы разобраться, кто тут виноват, ученики или?.. Знаете что, товарищи, давайте во время прохождения боевого применения соревноваться. Я имею в виду то, чтобы закончить программу…
— Без сучка и задоринки, без поломок! — прервал и по-своему дополнил меня Долгирев.
А что, это идея. Вот и у нас будет настоящее дело!
Мы остановились и, став в круг, сложили руки в единый кулак.
В эскадрилье Соляника приняли нас хорошо. Сразу же приступили к тренировочным полетам. Штурман эскадрильи капитан Бережной предоставил нам право предварительно подобрать из имеющихся в наличии штурманов и стрелков-радистов экипажи. Задача серьезная: ведь с этими людьми придется лететь на фронт.
Таюрский взял в свой экипаж штурманом сержанта Соболева и стрелком-радистом сержанта Инжеватова, а Долгирев — сержантов Смородского и Усачева. Здешние старожилы посоветовали мне взять в экипаж штурманом сержанта Симона Сухарева. Я уже знаю, что тут есть и такие, кто просидел год и больше в запасном полку. Что ж, хочется скорее увидеть, каков он в деле, этот Сухарев.
Сижу в коридоре землянки и смотрю на входную дверь, ожидая возвращения Сухарева из караула. Рядом со мной примостился Соболев.
Наконец на пороге появляется быстрый, кареглазый, среднего роста парень.
— Вот он, наш Симон, — говорит мне Соболев.
— Сухарев! — зову я.
— Сима, иди сюда, — зовет и Соболев.