— Идите-ка сюда. Оружие оставьте… Сядьте.
Он сел пружинисто-напряженно на то самое место, где сидел перед вечером так вальяжно.
— Как это вам удалось вернуться в хату ровно через пятнадцать минут после нашего ухода?
Похоже, он нимало не смутился:
— Можете спросить у ефрейтора Повеля…
— Да ну его…
— Значит, следили, когда мы уйдем из хаты? Здорово! — он хотел вскочить.
— Сидеть!
Нет, ему не надо давать трепыхаться и раздувать ноздри, пусть лучше сидит.
— Я прошу все это разобрать в присутствии моего командира роты… — Он все еще старался выглядеть.
— Зачем? Вы же меня подвели, а не его.
— Бабка не свидетель, — еле выговорил он.
— А мы не в трибунале.
Усталость всей ночи навалилась на меня.
— Не пойму, на что вы рассчитывали?
— Да? На что?! — он ухватился за мой вопрос.
— … Что мы вообще оттуда не вернемся.
— Ну, это через край! — проговорил он и, видимо, решил переменить весь тон разговора. — Может, я в чем-нибудь, с вашей точки зрения, и виноват… Но не надо делать из меня преступника. У меня свой счет и свои плюсы, — он так и сказал — «плюсы». — Есть! Есть! Я в тылах не ошиваюсь. Вот и сейчас… Я здесь. С вами, а не… Кажется, впереди наших войск нет?!
— Уже есть, — я вспомнил старшину Теплухина и остатки его роты.
— Ну хорошо. Я не против… Вы скажете, что мы не постреляли там в болоте?.. А надо было стрелять?.. Вам же на пользу — не надо! Может быть, если бы постреляли— вы бы как раз и не вернулись… — я даже растерялся, как складно у него все получалось — Вы требовали отвлечения противника? Отвлечение и так было. Ну, может, чуть позже. А может, и в самый раз. Притом настоящее отвлечение, не липовое… Кто знает? Здесь не разберешь… Вот он я, — он ткнул себя пальцем в грудь, — я тут, товарищ гвардии лейтенант. Тут!.. Но лезть за вами во всякую дыру — не должен. Вы вольны… Куда вздумается… По приказу я тоже пойду. А если есть люфт?.. Имею право выбирать…
— Приказ был — вы его не выполнили.
— Что мы могли сделать с двумя автоматами?! Да они бы вмиг нам кишки наружу… — Тут он, правда, малость осекся, видимо, вспомнил, что у нас автоматов было тоже не четыре. — Надеюсь, поймете. По справедливости.
«По справедливости!..» А ведь и вправду, эти оба, Корсаков и Повель, не болтались в тылах, ни в ближних, ни в дальних, они были вроде двумя из тех самых сорока- пятидесяти.
— По справедливости… вы самое передовое дерьмо, Корсаков, — тут я полагал, что он хоть вскинется для приличия, но он даже не шелохнулся. — Вы были уверены, что мы не вернемся. На это у вас опыта хватило. А если и вернемся, то в таком утрамбованном виде, что вы сразу в спасители сиганете. И свидетелей не надо — сверли дырку для ордена.